Читать «Холопы» онлайн - страница 46

– Глядите мне, чтобы без спросу туда никто не вздумал соваться! – грозно хряснул молотком мастер. – Иначе прокляну, анафеме предам!

– Мы тоже проклянем! – повскакивали со своих мест муфтий, раввин, какой-то женоподобный ксендз и еще с полдесятка служителей мелких культов.

– Вот с таким похвальным единодушием мы и должны действовать. И язык за зубами держать, – подвел итог собранию Воробейчиков.

11.

Мешок, накинутый на голову, прилипал к лицу и не давал дышать полной грудью. Вонь застоявшейся нищеты, которую источала грубая ткань, вызывала рвотные позывы, Машеньке казалось, еще немножко – и она умрет. Все тело нестерпимо ныло, ей было ужасно неудобно, так как ее перебросили через седло и куда-то везли. Кажется, какое-то время она была без сознания, ибо последнее, что она помнила, был туман, в котором скрылись собравшиеся у скалы люди. Когда же она стала различать вонь мешка и всевозможные звуки, в ее голове, словно потревоженные кузнечики, запрыгали разные мысли. Прежде всего до слез было жалко мать, она представила себе, как та страдает и не находит себе места, срывая злость на неповинной дворне. Потом ее охватил ужас: где Даша? Неужели она осталась одна с этими бандитами?! Что с нею будет? В уме рождались страшные картины каких-то диких оргий, невольничьих рынков и прочих мерзостей. Подобные фильмы были весьма популярны в Объевре, благо Голливуд уже лет двадцать как переместился в бывшую Турцию, а ныне – лекторальную зону. «Мамочки... только не это!..» – Прежде Маша совсем не так представляла себе свое недалекое будущее. Слезы бессилия и горькой обиды покатились по щекам.

Кони уже неспешно шли шагом. Похитители тихо переговаривались на каком-то странном языке, а монотонность движения почти укачивала. Вдруг что-то произошло, разговор неожиданно перешел на повышенные тона, они громко заспорили, и лошадь затанцевала на месте. Маша перестала плакать, и колючий страх охватил ее душу.

– Ты, кобелина поганый! – вдруг долетел до нее Дашин голос. – Ты и мысли такой не держи! Вон кобылу свою обихаживай, а об молодой барыньке и думать не смей!

– Гамадрил, я те разговор говорю: не моги кызымок цапать, они таньга большой стоят, а попортишь – Сар-мэн твоя яйца на сковородку ложить будет. Моя молчать не станет!

– Ай, ле! Зацем пустое на воздух брешешь? Я твоей сам таньга дам, я такоя куня даже рукой не трогал...

– Молцать, однако, моя не будет, мне свой яйца дорозе. Не цапай куня, скоро уже дома, тама таньга, однако, дас зрицам свободы и все полуцес. А есе, Мурдиксар четырех молодых ослицек, однако, в банды пригнал, совсем задаром дает подружиться.

– Ти это про ослициков не бресэс? – подобревшим голосом произнес тот, которого называли Гамидрил.

– Мамой Буды клянуссс! Сама видел один такоя рыженький, как ты лубис, однако.

«Господи, ужас какой...» – У Машеньки застучало в висках.