Читать «Холопы» онлайн - страница 103

– По всему выходит, в нонешнюю ночь, – перебирая пальцы, словно что-то подсчитывая, ответила тетка.

– Ну, коли ныне, то, пожалуй, они и не успеют, – больше для себя, чем для спутницы, произнес Макута. – А вот скажи, коли входы исчезнут, можно ли их будет силой пробить?

– Ты чего это, голубь, замыслил? – с опаской глянув на сродника, насторожилась старуха.

– Ничего, мать, плохого. – И бей рассказал тетке все, что знал о грозящей тайному миру опасности.

24.

Все произошло быстро и неожиданно. Они, как и в прошлый раз, самозабвенно целовались, упав в высокую траву. Земля кружилась в нестерпимом блеске солнца, жужжании пчел и тяжелом запахе примятых трав. Неясная и зовущая истома разлилась по телу девушки. Что-то должно было с ней произойти, и она не сопротивлялась. Реальный мир потерял свои очертания, Маша зажмурилась, ей казалось, она проваливается в какое-то сладостное беспамятство. Очнулась она от своего не то стона, не то крика и каких-то совершенно необычных ощущений. Енох еще продолжал глупо двигаться, громко дыша широко открытым ртом, и только сейчас девушка почувствовала, какой он тяжелый и сильный.

Потом они плескались в ручье и долго грелись на плоских, раскаленных как сковородки камнях. Ей не хотелось ни о чем думать, просто было хорошо. Она стала женщиной, и что-то новое, доселе неведомое родилось в ней, она еще не понимала что, и с любопытством прислушивалась к своему новому состоянию. Рядом лежал мужчина, ее мужчина, большой, сильный и какой-то весь лохматый, не человек даже, а некий пришелец с далекой и незнакомой планеты. Маше до нестерпимости хотелось юркой ящеркой подползти к нему и бессовестно изучать, трогать, пробовать этот новый, невесть откуда свалившийся на нее мир. Однако стоило только на несколько сантиметров подвинуться в сторону Еноха, как дремлющие в них разнополярные магниты оживали с силой, равной молодости и безрассудству, и вновь спрессовывали их тела в единое целое.

Поразительно, минула почти половина дня, и доброе, всевидящее солнце уже нехотя засобиралось на свой неведомый постой, а они еще не произнесли ни слова. Шепоты, вздохи, какие-то полудетские клятвы, отрывистые вскрики, бесконтрольный смех и длительные, как ныряние в океане, поцелуи заменили им человеческую речь. До дрожи не хотелось возвращаться к реальности, восстанавливать способность говорить и четко мыслить.

Тело человека на то и отделено Господом от его духовной основы, чтобы не дать нашим диким порывам угробить его в одночасье. Коленки, локти, ягодицы у обоих были безжалостно стерты, вместе с красными пятнами расползались еще какие-то, причудливо расцвеченные зеленью раздавленной травы и чем-то желтым, лепестки высокогорных цветов походили на причудливую татуировку; на спинах были прочерчены неглубокие, тонкие порезы от вездесущих песчинок; губы набухли, противно ныли и готовы были в любое мгновение потрескаться, а тела постепенно набрякли свинцовой тяжестью, будто по ним хорошенько прошлись бамбуковыми палками.

Маша представила себя со стороны и содрогнулась, неприглядную картину завершали спутанные, полные сора волосы, а ни гребня, чтобы их расчесать, ни платка, чтобы прикрыть, у нее не было. А тут еще Енох, сияющий, как теткин воскресный самовар, напялив на себя штаны и рубаху, как ни в чем не бывало принялся ее расспрашивать о пещере и Эрмитадоре. Слезы обиды и стыда подкатили сами собой. В голову полезли всякие недобрые мысли, неведомая доселе ревность черной кошкой вцепилась в сердце.