Читать «Сократ Сибирских Афин» онлайн - страница 18

— Воистину, монада и двойка суть начала всего, — согласился второй. — В магазин как бы не опоздать…

— Так ить, арабы ал-коголь еще не изобрели. Подождем, покурим, — успокоил первый.

— И то правда, так-перетак! Вечно у них нужные изобретения запаздывают! Перейдем к обобщающей троице? — И они вопросительно уставились на меня.

— Нет, нет, — поспешил отказаться я.

Мужики с облегчением вздохнули и перестали обращать на меня внимание, видимо, не сомневались, что обобщающая троица так или иначе, но все равно образуется. А тут и в бок меня кто-то толкнул. Я оглянулся: немного запыхавшийся Сократ стоял рядом.

— Все же молодость ходит быстрее, — сказал он. — Отбился? — И, не дожидаясь ответа, добавил: — Точку схода ты отыскал верно, глобальный человек. Вот тебе и еще один пример, что ты все знаешь, да только вспомнить сразу не можешь.

— Шныряют тут день и ночь, — сказала одна из старушек. — Никакого покою.

— Почем нынче мысли на базаре, красавицы? — спросил Сократ. — Не подорожали еще?

— Тьфу! — сплюнула вторая.

А третья сказала елейным голоском:

— Ждут вас, не дождутся! И что это за дом такой? Наказание Божие!

— Пошли, — сказал Сократ, — а то ведь угостят семечками, до вечера просидим, обсуждая диалектические противоречия соседей и всех их родственников до седьмого колена.

Но Сократ ошибся. За нашими спинами раздалось:

— Повседневная-то жизнь, бабы, о каждой вещи судит при помощи критериев, которыми являются усиленные меры. Если мы, как договорились, устраним числа, устранится и локоть, состоящий из двух полулоктей, из шести ладоней и из двадцати четырех пальцев. Устранится и медимн, и талант, и прочие критерии, так как все это, раз оно состоит из множества, по этому самому есть уже вид числа. Отсюда, ими же держатся и прочие — займы, удостоверения, бюллетени, контракты, сроки, очереди. И вообще чрезвычайно трудно найти в жизни что-нибудь непричастное числу.

— Мужики вон только жрут ее, проклятую, без всякой меры и числа, — согласилась вторая старушка.

— А еще говорят, атом может быть больше вселенной, — сказала первая.

— Что вселенной… — развила ее мысль третья. — Кочана капустного и то больше бывает!

Мы вошли в темный подъезд и чуть ли не на ощупь поднялись на второй этаж. На небольшую лестничную площадку выходило четыре двери, одна из них была отворена.

— Сюда, — сказал Сократ. — Кажется, не опоздали.

Из открытой двери тянуло кислым борщом и квашеной капустой. Мы прошли в полутемный коридорчик. Какой-то верзила бесшумно возник перед нами.

— Информацией интересуемся, — сказал Сократ. Это прозвучало, словно пароль, и нас пропустили.

Две комнаты оказались пустыми, а в небольшой кухоньке, где на горячей плите томился борщ, образовалась еще одна полуоткрытая дверь. Из-за нее слышались голоса. Сократ вошел первым, я — за ним.

Глава четвертая

Мы остановились в небольшом дворике, в центре которого располагался неглубокий бассейн с чистой водой. На дне его легко просматривалась надпись: “Любовь прекрасна”. Крытый портик шел по всем сторонам дворика. В восточной стороне было помещение шагов десять на десять. На мозаичном полу комнаты был изображен Дионис на колеснице, запряженной двумя пантерами, над Дионисом — Эрос, порхающий среди гирлянд цветов. Вдоль стен шла панель-возвышение, на которой уже ждали гостей ложа. Помещение мягко освещалось лучами клонящегося к закату солнца. Окна комнаты имели небольшие размеры и располагались высоко, забранные решетками. Воздух и свет проникали главным образом через дворик. На стенах имелись ниши в виде ложных окон, а в нишах стояли статуэтки, вазы, небольшие картины.