Читать «Саботажник» онлайн - страница 40

– А можно и стырить, – задумчиво произнес Воровский. – Наказать разгильдяев. Во-он как раз джип стоит. Видите, пьяный валяется? А справа, в тени, машина.

– Только не при мне, – сказал Причер твердо.

– Ему нельзя воровать, балда ты! – объяснил Кронштейн прапорщику. – Десять заповедей, понял? Все десять ему нельзя. Пить, курить, ругаться матом, предлагать взятки материально ответственным лицам… Все, Причер, все! Ну, я же пошутил.

– В следующий раз надеру уши, – пообещал капеллан, ставя Кронштейна на ноги.

– Сто двадцать кило на одной руке, – оценил Воровский. – Неслабый жим. Завидую. И правда, давайте пешком.

Причер достал из кармана сигару.

– А еще я где-то читал, будто священники не пьют и не курят, – заметил небрежно Кронштейн, оправляя китель.

Видимо, психиатра спьяну потянуло на подвиги. Или он неуютно себя почувствовал, болтаясь в воздухе, и теперь показывал, что все равно ни капельки громилы-капеллана не боится. Во всяком случае, так Причеру показалось. Но, во-первых, он совершенно не хотел с Кронштейном ссориться, а во-вторых, на этот раз тот съязвил мимо цели.

– Вы, милейший, отстали от жизни лет на триста, – улыбнулся Причер. – В Ватикане один кардинал недавно вообще женился. Новая мультикатолическая политика – быть к рядовым верующим ближе. Кто насколько в состоянии выдержать. Я, например, делю с паствой тяготы армейской службы. Все, какие подвернутся! Напр-раво и нал-лево! Ибо много трудов предназначено каждому человеку, и тяжело иго на сынах Адама со дня исхода из чрева матери их до дня возвращения к матери всех!

– Та-ак, уже вставляет… – пробормотал Кронштейн, на всякий случай отходя от капеллана подальше.

Причер раскурил сигару, выпустил клуб дыма и сказал:

– Заповеди ничего не запрещают, ясно? Они рекомендательного характера. На личное усмотрение каждого. Не любишь Господа – нарушай. Только потом не жалуйся. Захочу уродом стать, мерзавцем и отбросом человеческим – всю базу разворую на хрен. Но это ж только до смерти будет мне веселье, понимаете? А потом? А душа? Ей-то за что вечно мучиться? За то, что я при жизни был урод, мерзавец и отброс человеческий? Да и жизнь-то будет короткая и глупая. Ибо сказано: «Если кто обращается от праведности ко греху, Господь уготовит того на меч». Так на фига?!

– Вставило! – констатировал психиатр, обнял прапорщика за хрупкое плечо и зашагал к порту.

Причер шел позади, дымил сигарой, хмурился и трезвел. Русские вели между собой непонятные разговоры. «А помнишь, Майкл, как мы с тобой на Сигме-Ф?» – спрашивал Кронштейн. «Смутно», – отвечал Воровский. «А на Мосту?» – «А на Мосту тебя вообще не было!» – «Как будто тебя было!» – «Еще как было! Мы там с капралом фон Йена просто-таки до квадратных глаз…» На краю портового зарева вспыхнула раздражающе яркая белая точка и принялась моргать. «Вот и Харитоша! – обрадовался Кронштейн. – Знатно харитонит. Ты разобрал это слово, Майкл? Только вслух не произноси, капеллана не расстраивай. Слу-у-шай! А Стожары помнишь? Ты же как раз там впервые озвучил свою хохму про бабу с сиськами!» – «Да, Стожары – это было сильно. Лучше уже не будет».