Читать «Северная Пальмира» онлайн - страница 36

И зачем он унижается перед этим римлянином? Подумаешь, Цезарь Империи… Цезарь он в прошлом, а теперь – никто, Перегрин… бывший раб… и плевать, плевать…

– Ты убивал на войне? – спросил Элий, будто нож приставил к горлу.

Всеслав растерялся:

– Нет, не довелось. А вот меня самого чуть не убили.

– Ты был ранен?

– Контужен. Сознание даже потерял.

– Где?

Всеславу показалось, что нож, приставленный к горлу, разрезает кожу.

– На Калке. Через мост удирал. А за мной по пятам монгол. Огромный, на огромном коне… тут мост и рванули.

– А монгол? Тот, что за тобой гнался? – Элий схватил юного гладиатора за плечо.

Всеслав вновь ощутил почти физическую боль. И едва не закричал.

– Погиб, наверное… – Губы бормотали сами, как чужие. – Живым я его точно не видел. А меня так контузило, что голова десять дней разламывалась.

– Значит, в самом деле так… – только и проговорил Элий и спешно отошёл.

Всеслав зачем-то кинулся вслед за ним, но почти сразу же передумал, вернулся и рухнул на скамью.

Подошёл Эмпедокл, присел рядом на корточки, как собачонка. И опять же, как собачонка, заглянул в глаза. На лбу у Эмпедокла круглилась солидная синяя шишка. Это Сократ его приложил – в «детском» поединке.

– Ты здорово дерёшься, Сенека, – сказал Эмпедокл.

– Что тебе надо? – зло буркнул Всеслав. Похвала, как и упрёки, вызывала тошноту.

– Ничего. Просто хочу сказать, что ты отлично дерёшься. Пойдём куда-нибудь повеселимся?

– Повеселиться? – переспросил Всеслав. – Это можно. Надо отметить победу…

– Эпикур с нами, – предложил Эмпедокл.

– Идёт.

Всеслав натянул куртку и поднялся. Стараясь держаться независимо, двинулся к выходу. Эпикур и Эмпедокл – за ним.

Он шёл, будто кто-то невидимый толкал его в спину. Куда? Зачем? Он не знал. Знал только, что Элий с ним не пойдёт.

VI

Ветер с Невы срывал с деревьев листья и гнал их по дорожкам. Осенью Летний сад прекраснее всего. Когда на чёрный причудливый узор ветвей накинуто горящее золото, белые мраморные скульптуры, больше двух веков назад привезённые из Италии, кажутся живой плотью. Все эти мраморные боги и богини лукаво и насмешливо поглядывают на прохожих, подмигивая друг другу обведёнными золотом глазами, будто спрашивают: «И зачем мы забрались в такую даль, где по полгода надо сидеть в деревянных ящиках под толстым слоем снега?»

Гладиаторы шагали по аллее. Всеслав – впереди. За ним – Эмпедокл с Эпикуром. Их сразу отличали в толпе – по одинаковым белоснежным нарядам среди пёстрых курток и плащей – в Северной Пальмире они, как смертники, носили белое. А ещё больше их отличало нагло-самодовольное выражение лиц. У Эпикура левая рука была перевязана – меч Элия задел его. Вернее, Эпикур сам руку подставил под клинок. Дилетант… И Всеслав дилетант. Никто из них не заканчивал гладиаторской школы. Давно известно, что все её выпускники, едва получив свидетельства, уезжают из Северной Пальмиры в Рим. Бредят Колизеем. А на арену в колонии выходят самоучки. Недаром Перегрин, калека Перегрин, так легко разделался со здоровяком Эпикуром, который лет на пятнадцать моложе. Школа! Всеслава охватила непереносимая зависть: немедленно, сейчас захотелось ему стать вровень с Элием Перегрином. Пусть Элий другой, пусть ни в чем не схож со Всеславом – все равно. Лишь бы быть таким, как бывший Цезарь, – уверенным в себе и непобедимым. Главное – непобедимым. Непобедимым, как любой римлянин… Но почему?! Почему они поднимаются вновь и вновь после каждого поражения с фатальным упорством? Почему? Ведь цивилизация перед лицом варварства так хрупка, как эта мраморная статуя Нимфы воздуха. Один удар – и все…