Читать «Худышка» онлайн - страница 69

Они пускаются бежать наугад; теперь он тащит ее, и копыта цокают по листьям. Они бегут, подымая животных ото сна, сами становясь животными. Она кричит на него:

– Ты что? Зачем мы бежим, Томас, остановись!

Но он бежит в другую страну. Он растерян, он думает, сможет ли он продолжать идти, толкать, тащить ее за собой, они даже не заметят, как прибегут прямо во Францию, а потом перепрыгнут через океан, как в сказке. Он может перепрыгнуть океан с женщиной на руках.

Он бежит и налетает на здоровенного австрийского офицера, тот хватает его и прижимает к земле.

Томас опускает голову и сдается, но он не знает, что будет потом.

– Такой был план, – говорит он.

– Какой план?! – кричит она. – Нет никакого плана. Господи, ты книг начитался. – Потом она умоляет его помолчать. – Простите, господин офицер, – говорит она на идеальном немецком языке. – Мой муж в последнее время много волновался, он чуть-чуть растерян, мы пришли из больницы, вот наши бумаги.

Она передает две трети сбережений Томаса в разорванном коричневом конверте и уверенно улыбается пограничнику.

– Я уверена, что все документы в порядке.

Томас думает о своих будущих сыновьях, о том, что они никогда не будут носить униформу, никогда не будут подкупать тех, кто имеет власть, или рисковать собой. Потом его тошнит. Тревога вместе со спиртным – слишком сильное сочетание для его слабого сердца и желудка.

(Он еще не знает, что сыновья у него не родятся, и единственное, что после этого путешествия он передаст мне, своей дочери, это крошечный высохший череп обезьянки. Обрывки этой истории я теперь вытягиваю из скудных источников, оставленных прошлой жизнью, из его дневника с какими-то медицинскими документами. Еще там есть фотография молодого мужчины, которую я сую между листками; я еще не готова к этой встрече. Пока я не могу на него взглянуть.)

Томас поднимает руки над головой и чувствует, как прохладная земля под ногами охватывает его колени. Его тошнит, у него болит живот, как от предательства. Потом ему становится лучше, чем когда-либо за много лет, он побежден, прощен, разбит. Сердцебиение замирает, оставляя его разум в покое и тишине.

«Я прошел долгий путь, чтобы пасть ниц перед незнакомцем», – думает он.

Ему было тридцать один, он был испуган до полусмерти, одинок и болен от надежды, мой гордый, толстокожий отец: иммигрант, наконец-то.

Глава 20

В ту ночь я спала на кровати сестры и проснулась среди ночи, потому что лаяла Тэмми. Тэмми – соседская собака, надоедливая коротконогая гончая. Мама кричит, чтобы Жизель не уходила. Я подхожу к лестнице и вижу, что Жизель нацепила плеер, в руках у нее ключи от машины, и она орет на маму, перекрикивая громкую музыку, доносящуюся из больших наушников.