Читать «Боги слепнут» онлайн - страница 33

Каждая речь Бенита производила эффект разорвавшейся гранаты. Ее обсуждали, ее цитировали. В его словах было то, чего не хватало другим – каждая фраза дышала смелостью.

Возможно, сегодня Бенит произнесет свою лучшую речь.

По закону (ах, эти дурацкие законы) во время прений в курии Бенит должен был высказываться в конце. И он самодовольно жмурился, предвкушая…

И вот настал его черед.

– О чем вы тут болтаете, седые комарики! – сказал Бенит, понимаясь. – О потерях, о язвах, о болезнях. Что толку сожалеть об утраченном. Надо взять на себя новую обязанность. Вернуть гражданам Великого Рима их права. Они могли исполнять желания, и перегрины завидовали избранным счастливцам. На этом тысячу лет стояла Империя. Но Руфин и Элий своими интригами лишили римлян этого права. И первое, что нужно сделать – вернуть утраченный дар! Верните Риму дар богов! – И он погрозил неведомо кому кулаком. Может, самим богам? А может покойному Августу? – Деньги – тьфу! Я презираю деньги!

– Но это невозможно… – прошептала Верония Нонниан.

– Невозможно? Почему? Потому что вы этого не можете? Не знаете как? – Бенит расхохотался. – А я знаю. И дарю римским гражданам то, что они утратили – отныне пусть они обращаются ко мне, и я исполню их желания. Мечта Империи в моих руках!

Сенаторы опешили от подобной наглости.

– Как он может исполнять желания? – шепнул язвительный тонкогубый Луций Галл, достаточно громко, чтобы остальные его услышали. – Разве он бог?

– Я не бог! Но я превзойду богов! – Бенит повернулся к наглецу. – Я сделаю то, чего жаждет Рим, и то, что вы должны были сделать, да не сумели. Пусть квириты знают – отныне я исполняю их желания. Квириты, – обратился он к толпящимся у дверей курии любопытным. – Пишите письма сенатору Бениту, и ваши желания исполнятся! Мне не нужно дозволение цензора, я не стану проверять, достойно ли исполнения ваше желание! Если у тебя есть звание римского гражданина, ты достоин, ты получаешь все!

Он сел. Поправил складки тоги с пурпурной полосой. Приосанился.

Репортеры фотографировали. Зрители хлопали в ладоши и свистели. Одобрительно.

Большинство сенаторов забавлялись происходящей нелепицей, другие постукивали себя по лбу, третьи – были и такие – восхищались. Никто не воспринял заявления Бенита всерьез. Как можно воспринимать всерьез подобные глупости? Все были уверены, что речь эта – ловкий трюк, не более того.

Бенит торжествующе улыбался. Он-то знал, что сказал правду.

II

Гимп распахнул глаза. Тьма вокруг. Тьма, потому что темно? Или потому что бывший гений по-прежнему слеп? Он не знал. Ощупал кровать. Ткань была мягкой, даже на ощупь он чувствовал, что простыни чисты. Поднялся. Босая нога утонула в пушистом ковре. Вытянув руку, он двинулся наугад. И вскоре уперся в стену. Штукатурка и краска ровные. Фреска? Медленно Гимп стал обходить комнату. Нащупал окно. Частая решетка. Открывается. И довольно легко. Но сколько футов до земли? Влажный запах дохнул в лицо. Запах сада. В комнате очень тихо. Он в Риме? Или уже не в Риме?… Гимп двинулся дальше и добрался до двери. Дверь была заперта. Обычная дверь с узорной решетчатой вставкой наверху. На карцер не похоже. Но и не гостиница. Частный дом? Тогда кто хозяин? Ловцы?