Читать «Пригоршня праха» онлайн - страница 6
Ивлин Во
Моргана ле Фэй стала его комнатой с тех пор, как он перешел из детской. Его поместили тут, потому что отсюда ему было удобно звать родителей (неразлучных в Гиневре), так как он очень долго был подвержен ночным кошмарам. С тех пор как он поселился в этой комнате, он ничего не выбрасывал из нее и с каждым годом что-нибудь добавлял, так что тут образовался своего рода музей, где были представлены все периоды его развития — изображение дредноута, извергающего дым и пламя из всех пушек (цветное приложение к «Чамз» в рамке), групповая фотография (с соучениками по частной школе), горка под названием «Хранилище», набитая плодами множества случайных увлечений: яйцами, окаменелостями, монетами; портрет родителей в кожаном диптихе, стоявший у его изголовья в школе; фотография Бренды восьмилетней давности, снятая в ту пору, когда он ухаживал за ней; Бренда с Джоном на руках после крещения; гравюра Хеттона, каким он был до того, как его снес прадед Тони; несколько полок с книгами: «Бевис», «Работа по дереву в домашних условиях», «Фокусы для всех». «Маладые гости», «Что нужно знать о законах землевладельцу и арендатору», «Прощай, оружие».
По всей Англии люди просыпались, подавленные и озабоченные. Тони блаженно возлежал десять минут, размышляя, как он обновит потолок. Затем потянулся к звонку.
— Ее милость звонила?
— Да, сэр, четверть часа назад.
— В таком случае я буду завтракать у нее в комнате. Тони надел халат и шлепанцы и прошел в Гиневру. Бренда лежала на возвышении. Она потребовала для себя современной кровати. Около нее стоял поднос, на одеяле валялись конверты, письма и газеты. Под головой у нее была крошечная подушечка, ее ненакрашенное лицо казалось почти бесцветным, перламутрово-розовым, лишь немного более глубоким по тону, чем шея и руки.
— Ну как? — сказал Тони.
— Целуй.
Он сел рядом с подносом, у изголовья, она наклонилась к нему (нереида, выныривающая из бездонной глуби прозрачных вод). Она не подставила губ, а потерлась щекой о его щеку, как кошка. Такая у нее была манера.
— Что-нибудь интересное? Он взял несколько писем.
— Ничего. Мама просит няню прислать мерку Джона. Она ему что-то вяжет к рождеству. Мэр просит меня что-то там открыть в следующем месяце. Можно, я не буду, ну пожалуйста?
— Нет, по-видимому, придется согласиться: мы давно для него ничего не делали.
— Ладно, только речь напишешь сам. Я уже состарилась для той девической, которая у меня была на все случаи жизни. Еще Анджела спрашивает, не хотим ли мы приехать к ней на Новый год.
— Тут ответить просто: ни за что на свете.
— Я так и думала… хотя, похоже, у нее будет забавно.
— Если хочешь, поезжай, а я никак не смогу вырваться.
— Все в порядке. Я знала, что ты откажешь, еще до того, как вскрыла письмо.
— Не понимаю, что за радость тащиться в Йоркшир посреди зимы…
— Милый, не злись. Я знаю, мы не едем. Я ничего не говорю. Просто мне казалось, что было б занятно для разнообразия посидеть на чужих хлебах.