Читать «Конан и раб змеиной королевы» онлайн - страница 58

– И на все-то у него готов ответ! – подивился колумбиец.

– Да, и еще одно, государь. Я бы посоветовал тебе принять тронное имя Джейка Громовержца. Твоему облику оно наиболее соответствует…

Лопес хохотнул, Джейку же, напротив, идея понравилась.

– А что, амиго, скажешь, не звучит: Джейк Громовержец? Почти как Зевс!

– Очень даже звучит, – сказал Лопес. – Спорю на тысячу баксов, парням понравится.

– Ага, они и себе прозвища напридумывают. Как тебе: Фил Истребитель! Или: Боб Хитрозадый!

Джейк прыснул со смеху, и флегматичный Вибий позволил себе рассмеяться тоже.

– Ну хорошо, Вибий Латро, – сказал король, посерьезнев. – По рукам. Будешь ты и наместником, и герцогом Тарантийским. И земли бери. Все бери, только ради всех своих богов вытащи меня из этого дерьма!

Глава VI

КРОВАВЫЙ ПОХОД – I:

«Ощущение казни»

Ранним вечером, когда жаркое стигийское солнце еще только склонялось к горизонту, в Южные ворота Луксура на огромном вороном жеребце въехал одинокий воин. Из одежды на нем были лишь широкий пояс на чреслах и дорогие сандалии на ногах. Мускулистое тело воина покрывали многочисленные раны. Очевидно было, что они произведены не клинками мечей и кинжалов и не стрелами луков и арбалетов, а, вероятно, раскаленными железными прутьями – следы огня заметны были повсюду.

Широкая грудь воина представляла собой один сплошной ожог, черные волосы наполовину спалены. Тем не менее в седле воин держался уверенно и как будто торопился проехать в город. Седельная сумка его была оттопырена, а позади воина через круп коня был перекинут большой мешок.

Встревоженные стражники остановили воина. Все последние дни Луксур фактически пребывал на осадном положении. По неизвестной причине стража у ворот была увеличена в пять раз. Если прежде стражи ворот лишь следили за порядком, то теперь по приказу Святейшего они проверяли документы и обыскивали всякого проходящего в город – от крестьянина до принца. Вместе со стражниками у ворот дежурили трое мрачных бритоголовых жрецов в просторных черных хитонах. Подозрительных личностей тотчас заковывали в цепи и отправляли в центральную комендатуру для дальнейшего разбирательства. Тех же, кто осмеливался бунтовать, уничтожали скоро и безжалостно. Заинтригованные подобными неслыханными мерами безопасности, стражники пересиливали врожденный трепет перед жрецами в надежде разузнать, кого – или что? – ищут по приказу Святейшего Тот-Амона. Но жрецы угрюмо молчали, и, судя по тому, как с каждым днем все более хмурились их мрачные лица, поиски оставались безрезультатными.

Разумеется, неизвестный воин, раненный, без сомнения, колдовским огнем, являлся в высшей степени подозрительным субъектом. Едва въехал он в ворота, как стражники окружили его, выставив вперед длинные алебарды и нацелив на пришельца арбалеты. Высокий жрец визгливым голосом потребовал спешиться, назвать себя и предъявить свое снаряжение для досмотра. В ответ воин бросил жрецу пергаментный свиток. Жрец, чьи нервы давно были на пределе, проворно кинулся в сторону, выкрикивая охранительные заклинания. Воин на вороном коне презрительно рассмеялся и назвал себя. Стражники поклонились ему, но оружие не убрали, а трусливый жрец повторил свой приказ. В это время лейтенант стражи поднял пергамент и развернул его. Издав возглас удивления, лейтенант передал свиток старшему жрецу. Маг внимательно прочел текст. Чувство удовлетворения отразилось на его узком землистом лице, и он не допускающим возражений тоном приказал стражникам сорвать странный мешок с крупа лошади. Виновато потупив взор, стражники протянули руки к мешку. В следующий миг руки эти уже взвились в воздух, отделенные от тел единственным взмахом громадного меча, которым орудовал всадник. Еще спустя мгновение этот меч отсек голову старшего жреца, и раненый воин, пустив коня в галоп, скрылся на узких улочках стигийской столицы. Вслед ему понеслись стрелы и алебарды, однако они уже не могли причинить вреда стремительному, как леопард, воину. Двое оставшихся в живых жрецов очухались последними, а очухавшись, завопили и бросились седлать коней, чтобы доложить о происшествии куда следует быстрее, чем это сделает обожженный колдовским огнем воин.