Читать «Никогда не разговаривай с незнакомыми планетами» онлайн - страница 2

— Засади их парадигмы глаголов писать, — предлагает Лоран. — Пусть помучаются.

— Да какие там глаголы, — говорит Шивон. — Ты же видел, что вышло на аудиопробе.

— Все она тебе покоя не дает, — говорит Лоран.

— Принцип утки, — говорит Шивон. — Вот что не дает мне покоя.

Принцип, который нужно было, по всем правилам, оставить на земле. Насчет того, что языки со сходной структурой должны действовать одинаково в сходной ситуации. И наоборот.

Не знай она, чей это язык, приняла бы за один из европейских. Забытый, непривычный, но — европейский. Мечта лингвиста, просто не верится. Если бы она видела только письменное свидетельство — несколько странных мягких листов с начертанными текстами, которые аборигены показали пионерам, решила бы, что им в кои-то веки по-настоящему повезло. Удобный язык, удобный разум, который строит мир так же, как землянин: подлежащее-сказуемое-дополнение.

Если бы не то, что она слышала на записи.

Лоран курит.

— Плавает, как утка, крякает, как утка, и выглядит, как утка… Но только это не утка. Не могу понять, в чем тут дело.

— Думаешь, здесь пахнет открытием?

Бог его знает, чем здесь пахнет. Так не говорят — вот что сразу пришло ей в голову, когда она прослушала привезенные пионерами записи. Глупо; после того, как она десятилетиями приручала себя к полной иррациональности, к тому, что за пределами всего, даже того, что воображаешь, ничего похожего на земной язык и быть не может. Что Вавилонская башня — это так, Его невинная шутка по сравнению с тем, что Он сделал с нашими братьями по разуму…

После всего этого ей все равно кажется — так не говорят.

Лоран глядит на нормандские поля.

— Ты скучаешь? — спрашивает она вдруг.

Он не понимает. Делает вид, что не понял.

— Мы так давно там не были, — говорит она.

Это неверно; они когда-то летали на Землю. Ее отпустили домой. Но она никогда не узнала бы в смеси железа, стекла и жидкого кристалла то, что было когда-то ее Ирландией. Изумрудный остров. Там и камней-то живых осталось — одни менгиры, отгороженные от туристов силовым полем.

— Знаешь, это ведь первые симптомы, — говорит Лоран.

Она знает. По правилам ей нужно попросить психпомощи. Больничка. Профнепригодность. Но и про Лорана она тоже кое-что знает: как он во время посадки на Берту спросил, какого года вино. На Берте, где вообще нет понятия времени…

***

Позже она села писать отчет.

На компьютере стояла далекая, домашняя дата. 31 октября. Шамэйн. Злые духи выходят танцевать под дьяволову волынку, мертвым ледяным дыханием губят цветы, утром выйдешь в сад — розы и рододендроны сникли, сморщились. Шивон невольно повела плечами, одна в чистом, намертво запертом пространстве. Впору посмеяться над собой — будто призрак дотянется с Земли костлявой рукой, будто вой банши донесется до потерянного в открытом космосе корабля. Мы сами тут — дети ночи, подумала Шивон. Восход видим только на настенных картинках. Физической условностью отгородились от смерти и проживаем то, что нам не положено.

Хотелось домой. Посидеть на своем берегу — вдалеке из волн поднимается башней высокий камень, они с сестрой его прозвали «домом Мерлина». На маяк поглядеть, который еще в начале века погасили, но если закрыть глаза, можно припомнить: два красных огня, пауза, еще один. В конце концов так устаешь, что не помогают зеленые поля на экране, хочется сесть на свою землю, холодную, настоящую. Закутавшись в штормовку, забрести прямо в море, в колючие, злые, родные брызги.