Читать «Давайте напишем что-нибудь» онлайн - страница 51

– Это как посмотреть, – уклонился на полметра сумасшедший дом.

Редингот посмотрел и этак и эдак, после чего грустно заметил:

– Действительно. С одной стороны, Вы симпатичный мужчина, с другой – страшненькая женщина. А Редингот – это пальто такое.

– Понятно, – сказал сумасшедший дом. – Редкая форма.

– Редкий фасон, – поправил его Редингот.

Тогда сумасшедший дом набрал номер телефона и заговорил, прикрывая трубку рукой.

– Атипичная форма шизофрении. Отождествление себя с предметом верхней одежды. Препроводить к Вам? Слушаюсь.

После разговора сумасшедший дом нажал на кнопку, и в приемный покой вошли два санитара с марлевыми повязками на лицах.

– Почему у них марлевые повязки? – спросил Редингот. – Чтобы не заразились?

– Да нет, – возразил сумасшедший дом. – Они слюной очень брызжут. От злости.

– Зачем же таких злых санитаров-то было нанимать? – покачал головой Редингот. – Кадровик у Вас, похоже, никуда не годный.

– Для предмета верхней одежды Вы слишком умны. Амплуа смените! – заорал вдруг сумасшедший дом и распорядился, повернувшись к санитарам:

– Девушку в палату номер пятнадцать, а старца…

Договорить сумасшедший дом не успел, потому что безвременно скончался.

Санитары подождали распоряжений относительно старца, но, не дождавшись, занялись девушкой, а Редингот похоронил Клару Семеновну на больничном дворе. Невесть откуда взявшиеся солдаты немедленно стали в почетный караул у могилы. Редингот не любил торжественных церемоний и отправился посмотреть, как устроили Марту.

Он заглядывал в палаты и убеждался, что сумасшедшие в массе своей здесь тихие, то есть если и беснуются, то исключительно внутри себя. Между тем Редингот давно считал, что, когда сумасшедший беснуется внутри себя, это чрезвычайно удобно: разобрав такого сумасшедшего, можно изучить его устройство и понять механизм душевной болезни.

Найдя Марту в палате, где не лечили, а только кормили двух женщин, у которых наблюдалось – особенно в ясную погоду и с близкого расстояния – так называемое размножение личности (одна считала себя семью чудесами света, другая – сорока разбойниками), Редингот тут же решил изучить устройство второй из них. Лживыми посулами заманив ее в пустую в это время суток столовую, он в полном одиночестве разобрал незнакомку на составные части, но вместо сорока разбойников обнаружил сорока двух, чему несказанно изумился и, не решившись собрать разобранную женщину обратно, в изумлении проследовал к главврачу для уточнения диагноза.

Главврача на месте не оказалось, а оказался на этом месте двойник главврача, который так и представился: «Двойник главврача». Редингот, изумившись сходству, поинтересовался, скоро ли вернется сам главврач, и тут же был поставлен в известность, что никакой главврач не главврач, а польский писатель Болеслав Прус, который усоп, оставив после себя большое литературное наследие, каковое наследники его прокутили в считанные дни и теперь влачат жалкое существование в притонах Сан-Франциско. Редингот понял, что разговаривать с усопшим главврачом не имеет большого смысла, и пошел себе восвояси, как он умел и любил, – по пути упросив помешанную на постмодернизме и считавшую себя постмодернизмом в целом и в частностях нянечку кормить Марту исключительно шоколадом. Нянечка принялась кормить ее шоколадом тут же, но Марта ела шоколад машинально и фактически не испытывая радостного чувства. Зато испытывая безрадостное, и это было чувство мести. Оно становилось все более и более яростным… скоро Марта не смогла ему сопротивляться и сказала: