Читать «Давайте напишем что-нибудь» онлайн - страница 32

– Я, как вы слышали, все это время молчал. Но молчал я не потому, что мне нечего было сказать. Наоборот, я молчал потому, что мне было что сказать.

– Так не бывает, – возразил неожиданно для себя Сын Бернар. – Когда нечего сказать – молчат, а когда есть что сказать – говорят, тут все очень просто. – Произнеся это, Сын Бернар вздрогнул от неожиданности.

Перебитый, как нос у боксера, Семенов и Лебедев гневно повернулся к Сын Бернару и произнес ему прямо в лицо:

– Не забывайте, что Вы собака.

– При чем тут это? – оторопел Сын Бернар, поспешно отодвигая лицо в сторону.

– А при том, – объяснился Семенов и Лебедев, – что у Вас, как и у всякой собаки, упрощенный взгляд на мир.

Сын Бернар взглянул на Семенова и Лебедева с плохо скрываемой неприязнью.

– Если Вы намерены продолжать со мной разговор, – предупредил Семенов и Лебедев, – скройте как-нибудь получше свою неприязнь ко мне.

Сын Бернар изо всех сил постарался и спросил:

– Получше теперь?

– Получше, – сдержанно одобрил его Семенов и Лебедев. – Но все равно Вы скрыли неприязнь не до конца.

– Вы не просили скрыть ее до конца! – возмутился Сын Бернар. – Вы просили скрыть ее получше. А сию секунду подтвердили, что теперь она получше и скрыта. Сами даете задания и сами же недовольны, когда их выполняют!

Пойманный на собственной непоследовательности, Семенов и Лебедев был вынужден извиниться.

Сын Бернар очень хотел извинить его, но не смог – случайно вспомнив высказывание оппонента о том, что у собак упрощенный взгляд на жизнь.

– Если у нас, собак, упрощенный взгляд на жизнь, – пробурчал он, – то у вас, людей, наоборот, усложненный!

Услышав это, лучшие умы человечества задумались.

– О чем задумались, лучшие умы человечества? – бодро спросила их Марта.

– А Вам зачем знать? – фактически нагрубили те.

– Я стенограмму веду! – с достоинством напомнила Марта. – Не могу же я ограничиться фразой «Лучшие умы человечества задумались», не пояснив, о чем они задумались…

– Ну ладно, – сдались без боя лучшие умы человечества. – Мы задумались о том, что тут перед нами два относительных суждения, ибо ни понятие «упрощенный», ни понятие «усложненный» отдельно не существуют. Они предполагают наличие некоей точки отсчета…

– Мне все это писать? – на всякий случай спросила Марта.

– Конечно, писать! – ответили ей. – Если не Вам, так кому же?

– Ах, да! – спохватилась Марта. – Какая же я идиотка…

А лучшие умы человечества продолжали:

– Так вот, понятие «упрощенный взгляд на жизнь», как у собаки, и понятие «усложненный взгляд на жизнь», как у человека, предполагают наличие некоей точки отсчета, в которой простота и сложность уравновешены… Вот и возникает вопрос: чей взгляд на жизнь считать в таком случае точкой отсчета? Существо, являющееся носителем такого взгляда, должно быть наполовину человеком, наполовину собакой.

– Это существо – цыномоиль, – сказал Редингот, спустился в зал, привел на сцену одного цыномоиля и объявил: – Прошу любить и жаловать: цыномоиль.

Зал с ужасом смотрел на цыномоиля, стоявшего возле Редингота – тот, в свою очередь, с ужасом смотрел на зал.