Читать «Мастер дымных колец» онлайн - страница 277

Позади осталась платформа Матвеевская. Он ее не видел, но определенно знал, что обошел. Теперь солнце жарило в правый висок и думать стало еще легче. Например, Сергей Петрович догадался — идти можно, не оглядываясь. Оттуда, с кольцевой, поезд подадут не скоро. Минимум часов через шесть. Он улыбнулся. Он выбрал правильный путь. Здесь намного безопаснее, чем на Можайском. Тот путь короче, но здесь спокойнее. Лишь бы успеть до первого дождя. Над головой сухим электрическим разрядом звенят провода. А может, это жаворонок звенит в зените? Так наступает безвременье. Впрочем, откуда? Если бы он воспользовался своей волшебной машиной, тогда другое дело… Нет, нет, время еще осталось, его слышно по шуршанию гравия, его можно измерить, сосчитать по шпалам, по столбам. Шпалы — это его секунды, столбы — минуты, часы… Часы? А, черт с ними, с часами, все равно антиквариат. Он улыбнулся собственному каламбуру. Впереди показался двойной мост, для каждого направления своя отдельная часть, узкая, длиной метров пятьдесят, сугубо транспортная, то есть безо всяких приспособлений для пешехода. Хм, хмыкнул Сергей Петрович, как же они тут ходят в обычное время. Он профессионально прикинул вероятность попадания под поезд в момент перебегания через мост. Получилась одна десятая. Одна десятая — это многовато для одной человеческой жизни, даже для какой-нибудь бестолковой, бессмысленной. А в его случае, когда наконец появилась цель длиной в двадцать километров, одна десятая — слишком большое число. Конечно, двадцать километров это не квадрильон, но в реальных условиях, в условиях пешей ходьбы по миллионному городу, пожалуй, будет похлеще квадрильона. Ведь он сам выбрал эти двадцать километров взамен райского бессмертия в розовых покоях. Он почти герой. Пожертвовал хорошим самочувствием на освобожденном от бальтазаровских зачетов времени ради нее. И теперь идет ради нее, думает — ради истины, ради понимания устройства государственной машины, но на самом-то деле исключительно ради нее. Он мог бы явиться к ней этаким бессмертным чудищем, отцом, и сыном, и святым духом одновременно, сказать: я есмь запредельное существо, повелитель пустотных полей, люби меня. Но не стал. Пришел обычным, болезненным, смертным телом, чтобы самому жалеть и сочувствовать, чтобы не подвергать, но подвергаться, чтобы идти сейчас по пересеченной местности пешком, полагаясь только на себя, на свои ноги, на свою голову. И вот он топчется сейчас у моста, выбирая один из двух путей. Он подозревал, что аварией дело не кончится. Он уверен — будут еще испытания, на то он и есть свободный поиск.

Неизвестно, как долго он выбирал, ведь по его часам время остановилось. Наконец двинулся прежней колеей. Внизу под мостом шумела мыльная речушка, и это было напрасное коварство. Зря ее водный скрежет походил на гудение стальных рельс. Если бы внезапно сзади появился поезд, то, значит, путь свободен, и следовательно, не было никакой катастрофы. Но катастрофа была, он сам видел, как выпрыгивали из горящего поезда обезумевшие пассажиры. И проводница все бегала вдоль вагона и кричала про чертовы кактусы. Видно было, что она к ним привыкла давно, и только злилась на бездельников лесорубов.