Читать «Доктор Паскаль» онлайн - страница 176

И все же, несмотря на обретенное спокойствие, у Паскаля оставалась одна забота, он тревожился о том, что будет с Добряком, его старой лошадью, если он умрет раньше нее. Бедный конь совсем ослеп, ноги были парализованы, и он уже не поднимался со своей подстилки. Когда хозяин приходил его проведывать, Добряк еще различал его шаги, поворачивал голову и был, видимо, доволен, если его целовали в морду. Соседи пожимали плечами, подшучивали над этим старым родственником, которого доктор не соглашался прикончить. Паскаль не хотел умереть первым, боясь, что на следующий же день после его смерти позовут живодера. И вот однажды утром Паскаль вошел в конюшню, но Добряк не услышал его, не поднял головы. Он околел и лежал с таким спокойным видом, словно был доволен, что тихо кончил век у себя дома. Паскаль встал перед ним на колени, поцеловал еще раз на прощанье, и две крупные слезы скатились по его щекам.

В этот же день у Паскаля снова пробудился интерес к соседу, г-ну Белломбру. Доктор заметил из окна, что отставной учитель прогуливается, как обычно, по ту сторону ограды, греясь на неярком солнце первых ноябрьских дней; вид старого учителя, вкушающего покой и счастье, сначала привел Паскаля в недоумение. Пожалуй, он еще никогда не задумывался над тем, что рядом живет семидесятилетний старик без жены, без детей, без собаки и черпает свое эгоистическое счастье в наслаждении существовать вне жизни. Потом он вспомнил, как негодовал против этого человека, как иронизировал над его страхом перед жизнью, как втайне желал ему всяких бед, надеясь, что возмездие настигнет себялюбца в лице служанки-любовницы или неожиданно приехавшей родственницы. Но нет! Г-н Белломбр выглядел все таким же бодрым, и Паскаль предвидел, что он еще долго будет прозябать, черствый, скупой, никому не нужный и счастливый. Между тем доктор больше не питал к нему ненависти, даже готов был пожалеть старика, – тот просто смешон и жалок, ибо никто его не любит. А Паскаль умирал оттого, что остался один! Его сердце готово было разорваться от сочувствия к горю других людей! Нет, нет, лучше страдания, одни страдания, чем этот эгоизм, эта смерть всего, что есть в тебе человечного и живого!

В эту ночь у Паскаля повторился приступ грудной жабы. Он продолжался около пяти минут, и доктор думал, что задохнется и даже не успеет позвать служанку. Отдышавшись, он не стал ее тревожить, предпочел никому не говорить об ухудшении болезни: теперь сомнений быть не могло – все кончено, и он едва ли протянет месяц. Первая его мысль была о Клотильде. Почему бы не вызвать ее? Как раз накануне он получил от нее письмо и собирался написать утром ответ. И вдруг он вспомнил о своих бумагах. Если он внезапно умрет, они окажутся в руках матери, которая все уничтожит. А ведь здесь были не только папки, но и все его рукописи, заметки, тридцать лет творчества и труда. И тогда совершится преступление, которого он так боялся, что, дрожа, вскакивал ночью во время бессонницы и настороженно прислушивался, не взламывают ли шкаф. Он был снова в поту – ему казалось, что его уже обокрали, втоптали в грязь и развеяли по ветру пепел его детища. И тотчас же мысленно он обратился к Клотильде; стоит позвать ее, и она приедет, закроет ему глаза, защитит память о нем. Он уже сел за стол, торопясь ей написать, чтобы письмо ушло с утренней почтой.