Читать «Доктор Паскаль» онлайн - страница 165

Вечером после унылого обеда в их светлой столовой, где по стенам цвели яркие пастели Клотильды, Паскаль заговорил о том, чтобы пораньше лечь спать. Клотильда должна была ехать утренним поездом, уходящим в четверть одиннадцатого, и он беспокоился, что ее утомит предстоящее длительное путешествие – двадцать часов, проведенных в вагоне. Когда настало время ложиться, он обнял ее, выразив твердое намерение спать с этой же ночи в одиночестве, вернуться в свою комнату. Клотильде непременно надо отдохнуть, сказал он. Если же они будут вместе, ни он, ни она не смежат век, это будет бессонная, бесконечно грустная ночь. Тщетно молила она его своими большими кроткими глазами, тщетно протягивала к нему восхитительные руки: он нашел в себе сверхчеловеческую силу уйти, только поцеловал ее в глаза, как ребенка, укрыл одеялом и попросил быть умницей и хорошо спать. Разве разлука уже не совершилась? Он сгорел бы со стыда и его замучили бы угрызения совести, если бы он остался с нею сегодня, ведь она уже не принадлежит ему. Но как мучительно было вернуться в сырую покинутую комнату, где его ожидало холодное, одинокое ложе! Ему казалось, что теперь и уже навсегда пришла старость и придавила его свинцовой тяжестью. Сначала он обвинял в своей бессоннице ветер. Уснувший дом наполнился завыванием, стенания и гневные выкрики чередовались, переходя в непрерывные всхлипывания. Дважды он вставал с постели и подходил к дверям Клотильды, но ничего не услышал. Потом он спустился вниз и закрыл дверь, которая глухо хлопала, будто в нее стучалось несчастье. Ветер разгуливал по темным комнатам, и Паскаль снова лег, замерзший, дрожащий, преследуемый мрачными видениями. Доктору пришло в голову, что шум, который докучал ему, не давая уснуть, вовсе не голос разбушевавшегося мистраля. Это был зов Клотильды – внутренний голос, говоривший ему, что она еще здесь, а он сам отказался от нее. И он метался в приступе глубокой тоски, безумного отчаяния. Боже мой! Никогда больше не обладать ею, хотя стоит ему сказать лишь слово, и она вновь будет с ним навсегда! Ведь это означало добровольно оторвать от себя эту юную плоть. В тридцать лет женщина может вновь обрести любовь. Но какое усилие должен сделать одержимый страстью мужчина, чтобы на закате своей мужской жизни отказаться от манящего юного тела, так щедро ему подаренного, принадлежащего ему всецело! Раз десять он готов был спрыгнуть с кровати, чтобы бежать к Клотильде, обнять ее, оставить у себя. Этот страшный припадок продолжался до рассвета, а ветер все так же неистово осаждал дом, содрогавшийся от его порывов.