Читать «Дочь седых белогорий» онлайн - страница 80

Она бросилась к мутному ручью, не раздумывая, прыгнула в ледяную воду, скрылась с головой, вынырнула, побежала назад. В первую очередь распотрошила свою котомку, вырвала из неё лохматые рукавички, надела на руки. На голову водрузила берестяной чуман и, уже не опасаясь жалящего пламени, вытянула русского подальше от очага разбушевавшейся стихии.

Дмитрий, закрыв обожёнными руками лицо, глубоко, тяжело стонал. Жестокий огонь оставил на нём страшные раны. Волосы на голове оплавились, обнажив на затылке красную вздувшуюся кожу. Руки покрылись кровавыми пузырями. Ченка осторожно оторвала от лица его руки и ужаснулась. Пламя напрочь слизнуло брови, ресницы, жёсткую щетину. Почерневшие щеки, нос, губы, лоб быстро отекали, превращая маску лица в отвратительное месиво.

– Глаза… Что с моими глазами? Я ничего не вижу… – хрипел Дмитрий, бесполезно стараясь открыть опухшие веки.

Ещё плохо понимая смысл его слов, испугавшись страшного вида, Ченка заплакала. Она не знала, что ей надо делать. Неизвестность и непредсказуемость сковали разум.

Затрещали шесты горевшего чума. Бушующее пламя охнуло, провалилось, растеклось по земле. К голубому небу вырвался клуб чёрного дыма. На месте былого чума теперь плясали затухающие языки большого костра.

Ченка вдруг вспомнила свою мать, которая лечила ее от ожога. Это было давно, но врезалось в память на всю жизнь. Когда-то в детстве она обожгла на костре запястье. Пэкта смазывала ей руку медвежьим жиром.

Да! Медвежий жир! В потке Загбоя был упакован небольшой чуман с этим эликсиром. Девушка знала об этом.

Она бросилась к вещам, нашла походную сумку отца, раскрыла её и, к своей радости, сразу же нашла то, что искала. Вместе с берестяной ёмкостью в небольшом кожаном мешочке лежал мягкий, пушистый хвостик зайца. Умудрённый опытом кочевой жизни, охотник был хорошо подготовлен к непредвиденным обстоятельствам. Вместе с лекарствами было и средство для безболезненного нанесения на поражённое место. Заячий хвостик служил тампоном.

Ченка схватила жир, подбежала к Дмитрию, присела на корточки и попыталась объяснить своё намерение. Он не видел Ченку, но по мягкому, успокаивающему голосу, ласковому прикосновению рук понял, что она хочет ему помочь. Превозмогая боль, он встал и, с её поддержкой, спотыкаясь, прошёл под разлапистую ель, где девушка расстелила мягкое ложе из спасённых спальников. Когда ему удалось прилечь на спину, она приступила к врачеванию.

Осторожно прикасаясь к обожённым местам, мягким хвостиком Ченка смазала жиром лицо, шею, руки. После продолжительной процедуры Дмитрию стало значительно легче. Он перестал стонать, несколько успокоился, затих. Сила животного бальзама размягчила потрескавшуюся, стянутую кожу, притупила боль, облегчила страдания и начала своё невидимое дело – восстановление поражённых участков тела. Русский впал в забытьё.

Девушка прикрыла его одеялом, недолго посидела рядом, встала, начала собирать на поляне разбросанные вещи. Дымившиеся останки чума говорили о том, что все вещи, находившиеся внутри, сгорели. Обидно было то, что в огне погибла её хозяйственная котомка, в которой лежало всё самое необходимое, дорогое, ценное. Нитки, иголки, скребки, бисер, праздничное хольмэ, зеркальце, бусы, платки, платье и ещё много других женских вещей и украшений, без которых она уже не представляла своего существования.