Читать «Девятный Спас» онлайн - страница 6

— Ты же всегда говорил, что Софья над Нарышкиными верх возьмет, — напомнил Ларион Михайлович.

— Говорить-то говорил, да, видно, ошибся…

— Как так?! Ну-ка, сказывай!

И поп принялся рассказывать, что видел собственными глазами, что слышал от других и что после додумал сам.

Не попав в Троицу, на обратном пути он остановился в государевом селе Воздвиженском, где при царском путевом дворце служил его давний знакомец, отец Амброзий. И надо ж тому случиться, чтоб как раз об эту пору с московской стороны по Троицкому шляху в село въехал поезд царевны Софьи Алексеевны — пышно, на многих колымагах, с приближёнными, с конной охраной из Стремянного полка. Это правительница надумала самолично в Троицу нагрянуть, чтоб строптивого брата усовестить. С нею, в особом златом возке, под охраной латников, заветная царская икона «Девятный Спас», которую никогда прежде из государевой домовой церкви не вывозили. На этот чудотворный образ, как враз догадался сметливый поп, и был весь царевнин расчёт. Не посмеет Пётр под «Девятного Спаса» колен не преклонить. У кого в руках Спас, за того и Бог, все знают.

Десяти вёрст всего не доехала Софья до лавры. Некая боярыня из ее свиты рожать затеялась — надо думать, раньше положенного времени, иначе кто б её, дуру, на сносях в дорогу взял? Так или иначе, велено было из путевого дворца всех выгнать, самую большую горницу ладаном окурить, воды накипятить, приволочь простынь с полотенцами. Будто бы сказала царевна: пока дитя не народится, дале не поеду. Плохая, мол, примета.

Тогда-то отец Викентий, сидевший в доме у приятеля, куда все новости и слухи поступали с самым коротким промедлением, впервые засомневался. Ох, не та стала Софья, если из-за приметы в таком большом деле промешкает. Знать, нет в царевне уверенности.

— Так время и упустила, дала Нарышкиным опомниться, — рассказывал он озабоченно. — Ввечеру прискакал с Троицы боярин Троекуров, от Петра. Во дворец его не пустили, так он у крыльца встал и давай орать, царевну кликать, будто девку какую. Это Софью-то, от одного взора которой иные воеводы без чувств падали!

Никитин лишь головой покачал на такую дерзость. Сам он не то что на дев царской крови, но вообще на женщин голоса никогда не поднимал, потому что честному мужу это стыд.

— …Ладно, вышла она к нему через немалое время. Важная, тучная, стольник её под локоток ведёт. Ты, Ларион, знаешь, я Софью Алексеевну много раз видал. Как она на бешеного раскольника Никиту Пустосвята при всех боярах и иерархах гаркнула, помнишь? Не девица, царь-пушка. А тут, веришь ли, едва её признал. Глаз тусклый, лицо одутлое, а до чего бледна! Троекуров ей Петров указ читает: не желаю, мол, с тобой разговаривать, возвращайся, откудова приехала, не то поступят с тобой нечестно. А она хочет что-то сказать и не может. Обмякла у стольника на руках, так обморочную назад и внесли.