Читать «Чтобы сказать ему» онлайн - страница 36

Девушка перестала жевать и отложила сэндвич. На лице у неё появилось странное выражение, и Дора приготовилась к взрыву.

– Смешно. Нет, правда, смешно. Я была уверена, что это самое уродливое у меня, не считая жопы и брюха. Свисают с башки чёртовы жирные змеи, ни завить, ни уложить. Моя мама знаешь какая? Тоненькая, как щепочка, я в её джинсы перестала влезать лет в десять, и длинная, ноги мне по пояс. А волосы паутиной – светлые, лёгкие и тонкие. Угораздило же её в восемнадцать потрахаться с неизвестным мексикашкой и не сделать аборт.

Дора хотела была погладить девчонку по плечу, но опомнилась и убрала руку.

– Да ладно, она наверняка ни о чём таком не думала и хотела тебя, и любит без памяти, ты для неё самая красивая девочка на свете.

– Дооооо, она всегда говорила: «Я тебя всё равно люблю», потому что кто же кроме мамы такую уродку полюбит? А насчёт «хотела» – она против абортов, вот и всё, и отказаться от ребёнка ей совесть не позволила. Она же правильная. Во всём, кроме пристрастия к мексикашкам. Да и это от большой правильности, ходила в ночлежки, чтобы помогать беженцам, приметила одного красивого бродягу, ну, и помогла от всей души.

Дора попыталась улыбнуться:

– Эти парни бывают неотразимы, моя первая любовь… – И тут у неё перехватило дыхание, потому что говорить об этом она, оказывается, до сих пор не могла.

Но девочка и не слушала.

– А имечко? Знаешь, как она меня назвала? Сиело. Сиееело, как грёбаный велосипед или китайский смартфон. Хотела мексиканское имя, которое покажет, что она нисколько не стыдится. Показала, ага. Стыдиться пришлось мне. И всё время говорила про волосы. «У моей бедняськи воиси как коньская гииива, – девочка скорчила изумительно противную рожу и отчаянно засюсюкала. – Непослушные и неудобные, как вся наша маленькая Си. Есть в кого иметь эээээ… пышную растительность. Боюсь, в двенадцать лет ей уже придётся брить ноги».

– О господи. – Дора знала эту привычную родительскую бестактность, поэтому живо представила ощущения девочки, которую обсуждают поверх её головы.

– «А что такого, я же твоя мама». И всё время подчёркивала, что Си вся в папочку. А я до чёртиков хотела быть похожей на неё. В шесть лет вылила на башку целую бутыль перекиси, блондинкой решила стать. Мама успела смыть, пока я вся не облезла, но потом знаешь что сделала? Купила краску и выкрасила меня обратно в чёрный. Я, конечно, пегая тогда получилась, но почему не в русый хотя бы? Она просто не желала, чтобы я походила на неё хоть в чём-то. И ей повезло: у меня волосы чёрные и толстые, ноги короткие, нос широкий. Да ей даже нравилось, что я жирная! Сразу было понятно, кто эльф, а кто гоблинское отродье. А недавно знаешь что мне сказала?

– Что ты красавица? – Дора слегка улыбнулась, вспомнив свои разговоры с мамой.

– Как ты догадалась? Заявила, будто всегда считала меня страшно красивой, боялась, что я пойду по рукам, если не привить скромность. «Темпераментом ты в отца, если бы я не сдерживала, давно бы пустилась во все тяжкие». И тут, знаешь, я сломалась. Это я, выходит, слишком красива, чтобы обращаться со мной по-человечески.