Читать «Я заберу тебя с собой» онлайн - страница 76

«Такой ливень, полиция вряд ли будет ставить патруль. Это давно известно».

…дорога была пуста, не уикенд, римляне не разъезжаются в отпуск, нет причины, чтоб не разогнаться, и Макс хотел как можно быстрее приехать в загородный дом, и машина отца, разумеется, вовсе не препятствовала осуществлению его мечты.

Он размышлял, как бы провести эту ночь с Мартиной.

«Я расположусь в комнате мамы и папы, а потом спрошу ее, хочет она спать одна в комнате для гостей или со мной на большой кровати. Если она согласится — дело сделано. Значит, она согласна. Мне и делать почти ничего не надо. Мы ляжем в постель и… А если она скажет, что хочет спать в гостевой, это хуже. Хотя это совсем не значит, что она не согласна, может, она просто стесняется. Тогда я ее спрошу, не хочет ли она посмотреть видик в гостиной, и тогда мы залезем на диван с одеялом, а потом поглядим, как пойдет…»

У Макса были проблемы в отношениях с девушками.

Поухаживать, поболтать, посмеяться, сходить в кино, позвонить и тому подобное — запросто, но едва доходило до дела, то есть до поцелуя, он терял всю свою уверенность, страх быть отвергнутым охватывал его. И он трусил. Как последний слабак. (В теннисе у него было что-то похожее. Он мог часами успешно отбивать удары и слева и справа, но, когда приближался конец игры, его охватывала паника и он отправлял мяч в сетку или за пределы поля. Он мог рассчитывать на победу, только если соперник допустит ошибку.)

Для Макса завязать отношения было все равно что прыгнуть с вышки. Ты подходишь, смотришь вниз, возвращаешься и говоришь, что не можешь, пробуешь еще раз, не решаешься, мотаешь головой, а когда все остальные уже прыгнули и им надоело тебя ждать, ты, перекрестившись, закрываешь глаза и с воплем бросаешься вниз.

«Катастрофа».

Дурь не помогла ему привести мысли в порядок.

А Мартина закурила еще один косяк.

«А не много ли девочка курит?»

Макс понял, что они едут молча от самой Чивитавеккьи. Он с этого курева маленько отупел. «А это нехорошо». Мартина может решить, что ему нечего сказать. Но это не так. «Зато музыка есть». Они слушали последний диск «REM».

«Ну ладно, сейчас я ее спрошу».

Он собрался, приглушил музыку и спросил нетвердым голосом:

— Ты больше любишь русскую литературу или французскую?

Мартина затянулась и не выпустила дым.

— В смысле? — прохрипела она.

Она была худенькая, на грани анорексии, стриженные коротким ежиком волосы выкрашены в ярко синий, пирсинг на нижней губе и брови, черный лак на ногтях. На ней было платье фирмы «Бенеттон» в синюю и оранжевую полоску, черный свитер с вырезом спереди, куртка из оленьей кожи и армейские ботинки, разрисованные зеленой краской из баллончика; ноги она положила на панель.

— Каких писателей ты любишь больше? Русских или французских?

Марина фыркнула.

— Извини, конечно, но это идиотский вопрос вообще-то. Слишком общий. Если ты спросишь, какая книжка мне больше нравится, та или эта, я могу ответить. Если ты спросишь, кто лучше, Шварценеггер или Сталлоне, я могу ответить. Но когда ты спрашиваешь, какая литература мне больше нравится, русская или французская, я не знаю… Слишком общо.