Читать «Я подарю тебе землю» онлайн - страница 374

Бернат Монкузи решил драться до конца. Поднявшись на помост, он повернулся к зрителям всем своим необъятным телом, словно ища у них сочувствия, и начал плести ответную речь.

— Высокочтимые граф и графиня, достопочтенные дворяне, духовные лица и граждане Барселоны! Я всегда был покорным слугой закона и знаю свои права и обязанности. По правилам litis honoris ответчик должен отвечать на обвинения истца, не поднимая других тем. Но видит Бог, коли уж он заговорил о менялах, я тоже не стану молчать.

Проникновенным тоном проповедника он продолжил обличительную речь.

— Как смеет этот наглец обвинять меня в чем-либо, если он прячет в своем доме человека, приговоренного графом Барселонским к изгнанию? Как можно доверять словам этого человека, если сеньор Барбани сам нарушает закон? И он еще смеет обвинять других!

С этими словами он указал на Марти толстым пальцем левой руки.

— Сеньор Барбани, не вам учить других, как соблюдать законы, вы сами преступник. Разве вы не прячете в своем доме младшую дочь осужденного Баруха Бенвениста, которая вместе со всей своей семьей должна отправиться в изгнание по приговору нашего великодушного графа? Кроме того, она еврейка, а потому навлекает позор на свою общину и народ уже тем, что проживает вне стен Каля. Кто вы такой, чтобы обвинять меня? Ваш поступок уже сам по себе лишает вас права возбуждать litis honoris против честного и законопослушного гражданина, верного слуги закона. Все ваши обвинения не стоят и ломаного гроша.

Зрители переводили взгляд с одного на другого, а с них — на троны графской четы.

— И если вы попытаетесь как-то оправдать подобное бесстыдство и вероломство, то я сразу скажу: подобному поступку оправдания нет и быть не может. Уважаемые судьи, я требую признания недействительным всего судебного процесса, поскольку тот, кто его возбудил, не имел на это права.

Расправив складки своего одеяния, он повернулся и направился к своему месту.

Этот выпад вызвал у Марти очередной приступ лихорадки, и когда он хотел уже встать, голова у него закружилась, и он рухнул обратно в кресло.

И тогда на трибуну поднялся падре Льобет. Обратившись к графине, он попросил дать ему слово.

— Я здесь не для того, чтобы в чем-либо обвинять советника, — начал он. — Но считаю своим долгом опровергнуть его ложные заявления. Да, Руфь Бенвенист довольно долго жила под крышей сеньора Барбани, однако недавно покинула его кров. Но сейчас Руфь Бенвенист приняла христианство, она крестилась до того, как вступил в силу приказ об изгнании. Я сам ее окрестил и поселил в монастыре, пока ситуация не прояснится. Кроме того, я не сомневаюсь, что в скором времени она станет супругой Марти Барбани, — добавил он, улыбнувшись своему подопечному. — И, насколько я понимаю, учитывая представленные здесь улики, с Баруха Бенвениста и его семьи будут сняты все обвинения.

Бернат Монкузи заерзал.

На этом заседание закончилось. Публика в возбуждении высыпала на улицу, комментируя события этого напряженного дня и гадая, каким будет решение графа. Тем временем Рамон Беренгер покинул зал нахмурившись, озабоченный вставшей перед ним проблемой. Одно было ему ясно: ни его честь, ни казна графства не должны пострадать.