Читать «В осажденном городе» онлайн - страница 208
Василий Степанович Стенькин
В Варшавской разведшколе, писал Риттенштейн, большое внимание уделяется подготовке диверсантов. В этой школе организованы специальные лаборатории, которые возглавляют разведчики, имеющие инженерную подготовку, и ученые-химики; в них обучают подрывному делу и способам поджога объектов на «восточных территориях».
На соответственно оборудованном полигоне, укрытом в лесном массиве, сооружены макеты мостов, участки железнодорожного полотна, учебные аэродромы. Обучение ведется в условиях, максимально приближенных к настоящим. Говорят, есть указание самого шефа военной разведки адмирала Канариса, чтобы все офицеры разведки в целях совершенствования своего мастерства знакомились в обязательном порядке с Варшавским учебным центром.
Далее в письме назывались фамилии, звания и внешние приметы более тридцати преподавателей разведшколы, в их числе кадровые офицеры немецкой военной разведки, белоэмигранты и изменники Родины, бывшие командиры Красной Армии — тогда их еще не называли офицерами.
Сейчас в разведшколе обучается более двухсот курсантов, писал Риттенштейн. Здесь их называют «активистами». По виду и разговору, среди обучающихся немало уголовников. Большое значение придается воспитательной работе, точнее сказать, обработке в антисоветском духе.
В отличие от диверсантов, разведчиков обучают способам проникновения через линию фронта, парашютным прыжкам, методам сбора шпионских сведений, фотографии и топографии, большое место занимает огневая и физическая подготовка.
Тех и других наставляют тому, как вести себя на допросах в случае ареста, разрешают прослушивать некоторые радиопередачи из Москвы и разучивают новые советские песни, рекомендуется обращение «товарищ» в отношениях друг с другом.
Печати, справки об освобождении от военной службы, справки эвакогоспиталей, красноармейские книжки и другие фиктивные документы изготовляет группа «гехаймшрифтен», старший группы фельдфебель Рейнбергер…
Василий Степанович прочитал отпечатанное на машинке письмо Риттенштейна, потер от удовольствия руки.
— Молодец, Валерий! Ценная, весьма ценная информация!
Сведения, полученные от Риттенштейна, были сообщены в Центр, указан способ связи с Риттенштейном, и, как позднее стало известно, он до конца войны успешно выполнял задания чекистов во вражеском тылу.
— Василий Степанович, а не вернуть ли нам Русина туда, пусть на пару с Риттенштейном поработают, — сказал Поль, продолжая беседу.
— Не знаю, не знаю, — проговорил Прошин, выходя из-за стола. — Во-первых, ему трудно будет объяснить, как случилось, что четверо арестованы, а он один остался.
— Придумаем что-нибудь.
— Нет, Борис Константинович, не придумаешь: всякая придумка должна строиться на реальной основе. А если она на песке, то легко разрушится.
— А что во-вторых?
— Во-вторых, мы мало знаем Русина. Сюда он шел, спасая свою жизнь. А если там гестаповцы не поверят ему и будут допрашивать с пристрастием? Есть у нас гарантия, что он выдержит и не выдаст Риттенштейна? То-то и оно, что нет. И мы можем потерять так хорошо легализовавшегося нашего человека… Еще и в-третьих — теперь руководство Риттенштейном возьмет на себя Центр. Русину скажем спасибо, подготовь письмо на имя председателя военного трибунала, надо походатайствовать, чтобы исполнение приговора отсрочили до окончания войны, а Русина направили в действующую армию.