Читать «Вокруг света за 100 дней и 100 рублей» онлайн - страница 252

Берлин — как дальнее Подмосковье. Русский язык здесь был чуть не вторым государственным: прохожий отвечал куда скорее, если я обращался к нему на русском, а не на английском. После Парижа немецкая столица казалась разительно дешевой: шоколадки в автоматах стоили по 70 евроцентов вместо двух евро! Здесь везде разрешалось пить пиво, процветала работа без документов, а в университеты съезжались лучшие преподаватели и инженеры. Чем не рай для студента? Так считали не только учащиеся, и в Берлин, вольный творческий уголок Европы, стекались люди разных национальностей и вероисповеданий, чтобы воплощать свои мечты в деятельность. С каждым новым беженцем старый мигрант становился чуть больше немцем. И всем было отрадно творить в этом умеренном городе-парке, где перед взором разлетались ошеломленные зайцы, магнитики с Бранденбургскими воротами и осколки Берлинской стены.

На следующее утро по холодку я отправился в Польшу. Мне совсем не хотелось никуда заезжать по дороге — лишь бы поскорее вернуться в Россию. Со времен парижских фотоуроков у меня оставалось около пятнадцати евро, которые пошли на покупку билетов на автобусы «Берлин — Познань» и «Познань — Варшава».

Реальность за окном тряслась, а я трясся в этой реальности. Коробка на колесах везла людские тела в соседнюю страну. Когда-то здесь стояли закутанные в проволоки границы с пропускными пунктами, а теперь лежала ровная дорога. Когда-то в моей голове стояли закутанные в стереотипы границы дозволенного, а теперь сознание лилось куда-то в бесконечность, и было непонятно, где находится его край. Последние девяносто с лишним дней я стирал себя между километрами, взглядами и объятиями, и вот наконец начал представать перед собой голым. Черт, как же это страшно. Кажется, я наконец подошел к краю — стал никем и звать меня никак.

Рядом с колесами мелькал полосатый асфальт, изрисованный черными и белыми линиями. Вокруг простирались польские луга, чередуемые с хвойными поселениями, и среди них мой взгляд отыскал и зацепился за кусок чего-то близкого и очень знакомого, такого же полосатого, как асфальт. Внутри появилась маленькая капля радости, а душа облегченно вздохнула, будто на мгновение ее заземлили. Я прищурился, всмотрелся в пейзаж и громко рассмеялся на весь автобус. Дорога виляла мимо поля, а вдоль него стояли те, кто усиленно говорил о скором возвращении домой, — стройные березы.

Мне так мало мира. Я не знаю, большой он или маленький. Может быть, он размером с три галактики, а может, с крошку печеньки, которую я только что поднял с соседнего сиденья и запихнул в рот. Все истекает терабайтами информации и ощущений, которые переполняют квоту сознания. Не понимаю, я сильный или слабый, умный или тупой, высокий или низкий, чистый или грязный. Все потеряло абсолютную величину. Мне не от чего оттолкнуться, не за что зацепиться. Во всем слишком много смысла и одновременно ничто не имеет никакого значения. Мне надо глубже, тверже, больнее.