Читать «Вокруг света за 100 дней и 100 рублей» онлайн - страница 244

Я сразу обалдел. Столько изящества и искусства самовыражения мне не встречалось ни в одном городе мира. Все утопало в красоте. Красоте изгибов парижанок, изгибов фонарных столбов, изгибов величавой Сены, изгибов французского языка. Я бежал по улице, заглядывая в багетные лавки, мольберты художников, Люксембургские сады и окна парфюмерных, и с каждым вдохом столица Франции заново возвращала мне интерес к жизни. Было слишком медленно идти — хотелось больше, глубже обнять Париж. И я бежал. Это было славное время восполнения элегантности в поведении окружения, чего мне так не хватало по ту сторону океана. Казалось, тогда я забыл правило путешественника номер пять: красота — это то, как ты смотришь на мир, а не то, что видят глаза.

На следующий день дождь застучал по синим и серым крышам города, отражая в них бездонное небо. Мое желание погрязнуть в Париже усилилось, и я отправился прыгать через лужи. За мокрой пеленой Париж был лучше хотя бы оттого, что прогнал с промозглых улиц тех, кому стал обиходен, и оставил только истинных одержимых, готовых почитать его красоту в любую погоду.

Дождь шел четыре дня. Все это время я не мог расстаться с городом. Поначалу в мои планы входило провести около трех суток в Париже, денька два в окрестностях Кельна, день в Берлине, может быть, заскочить в Прагу и уже оттуда через Польшу и Беларусь вернуться в Россию. Но Париж основательно меня очаровал, и нелегко было с ним прощаться. Я очутился в этом городе второй раз — и не мог понять, отчего в предыдущий он мне не понравился. То ли я был слишком молод, то ли недалек. Все вокруг словно излучало великолепие, и я эгоистично напивался им. Было решено наплевать на Кельн с Прагой, а из Парижа прямиком отправиться в Берлин.

Можно было бы рассказать за чашкой латте с круассаном, сколь много случилось между корпусами Сорбонны, бульварами Гренеля и мостами Конкорда, но толку от этого было бы мало, ибо Париж — это процесс. Если бы мне дали право окрестить это слово любой частью речи, я бы, несомненно, выбрал глагол.

Который раз я перепрыгивал турникеты метро, выходил на случайной станции и предавался потоку поворотов, встреч, знакомств и уединений. Я позабыл обо всех Енисейских морях и полностью отдался потоку Елисейских Полей. Каждый угол заставлял меня заслушиваться французским радио, пытаясь хоть немного вторить этому языку, на котором говорила сама любовь. Здесь я сравнил свой пульс с пульсом города: почти совпал.

Но была и обратная сторона этого процесса. Обилие желающих понять столицу Франции с каждым веком, годом и секундой росло. Это делало город ревнивым и высокомерным. Каждый понимал, что не посвященному в тайные закоулки французского менталитета остается не так много безвозмездного счастья, но одно такое счастье — быть прохожим в Париже — стоило многих других.

Если вы так же, как и я, возжелаете отдаться этому месту, знайте: ваша неуемная энергия и энтузиазм легко затеряются на фоне города, живущего своей частной жизнью, гордого уже тем, что нет на черно-белом свете такой причуды, такого порока, такой страсти, что была бы чужда значительной части парижского общества. Не для вашего взора отражаются профили Нотр-Дама в витринах кофеен Монтбело, а Триумфальная арка светит проспектами в разные стороны, словно солнце. Этот город, опытный, ухоженный, пленящий, — не ваш.