Читать «Вечность во временное пользование» онлайн - страница 37

Опустив тщательно отмерянные специи в медленно нагревавшееся вино – детская растопыренная ручка от этой великой ответственности замирала над кастрюлей, – кулинары переходили к следующему этапу готовки. Бабушка, ясное дело, своим острым, как сабля, ножом, сама чистила груши, но подробно объясняла каждое действие:

– Начинай от хвостика к попке, тогда получится оставить такую маленькую фесочку на голове. – Дитя с восторгом видело – и правда! Турецкая феска на голове груши, с хвостиком! Скоро на доске лежали раздетые белые груши, крупинки, как кожа, шапочки над голыми тельцами. Бабушка сосредоточенно принимала решение, мёд или сахар в этот раз добавить в вино: сахар! Вино какое-то не слишком плотное попалось, и цвета будет недостаточно. А значит, для цвета мы добавим… Ну, потом, потом.

Высыпав в горячее вино пару столовых ложек сахара и поручив внучке другой ложкой на длиннющей ручке хорошенько размешивать его, задумчиво склонившись над кастрюлей, как полководец над картой сражения, бабушка прицеливалась, как разложить груши. Счастливый участник обряда посвящения в этот момент, стоя на стуле и мешая уже и не сироп, а сам аромат вина со специями и апельсиновыми корочками, с пылавшими от счастья глазами и от возбуждения – щеками, едва удерживался, чтобы не оглянуться и не посмотреть победительно с высоты этого волшебного мгновения на завистников – особенно старших! – тоже втягивавших носами заволакивавший кухню изумительный аромат. Но бабушка зорко следила за этим: только радость! Только любовь! Когда готовишь еду и когда её ешь, надо чувствовать лишь доброе и никогда не ссориться – всем известно, что для хорошего пищеварения это самые главные условия: продукты воспринимают не только все чувства повара, но даже его мысли. А поэтому изволь готовить только с хорошими, добрыми мыслями. Поняла? А лучше всего – пой.

Пристыжённый поварёнок кивал, и бабушка, чтобы подбодрить его, протягивала за хвостик первую грушку:

– Сажай.

– Как сажать?

– На попку. Сначала они у нас посидят по шейку в вине.

Дитя под всевидящим оком бабушки опускало груши в кастрюлю, рассаживая их в кружок на дно. Именно в этот момент бабушка выжимала из заждавшегося апельсина сок и вливала его в сироп. Новый всплеск новых запахов вмешивался в краски уже яркого сиропа: апельсинового сока и прозрачного свежего – груши.

И вот наступал самый волнующий миг: беленькие голые груши, сидящие по пояс в красном вине, начинали изнутри пропитываться им, и цвет поднимался, заливал их белые тельца, как загар, или краска стыда, или непонятного желания. Они волшебно розовели, но, на вкус бабушки, недостаточно, и она, поскрипев дверцами буфета, вытаскивала на свет божий бутылку кассиса, черносмородинного ликёра, и щедро плескала его прямо в кастрюльку.