Читать «Вечная принцесса» онлайн - страница 244

Он поклонился.

— Получить напутствие великой королевы — уже удача! Это такая честь — служить моей стране, моей стране и… — он понизил голос, — и вам, моя королева!

Екатерина улыбнулась. Все друзья Генриха вели себя так, словно они пажи из рыцарского романа. Послушать их, так Камелот совсем рядом, за углом. Екатерина выступала в роли Прекрасной дамы с тех самых пор, как стала королевой. Эдуарда Говарда она выделяла из всех, ценя его за добрый нрав и искренность, завоевавшие ему множество друзей, а также за страстную любовь к морю и кораблям. Королева была уверена в том, что безопасность Англии будет обеспечена лишь сильным флотом.

— Вы мой рыцарь, и я знаю — вы завоюете славу и своему имени, и моему, — произнесла она, и, довольно блеснув глазами, Эдуард Говард склонил свою темноволосую голову, чтобы поцеловать ей руку.

— Я приведу вам французские галеасы, — пообещал он, — как раньше доставил шотландских пиратов.

— Очень хорошо. Мне нужны галеасы, — серьезно сказала она.

— Приведу, даже если придется для этого умереть!

— Умереть?! И не вздумайте! — строго погрозила она. — Вы мне нужны даже больше, чем галеасы! — Она протянула ему вторую руку. — Каждодневно я буду молиться о вас!

Он поднялся с колена и с широким взмахом плаща вышел из комнаты.

Только в День святого Георгия явился гонец с долгожданными вестями об английской флотилии, и явился с мрачным лицом. Сидя бок о бок, мы с Генрихом выслушиваем рассказ о морской битве, которую Эдуард надеялся выиграть и которая, думали мы, убедительно продемонстрирует преимущества наших кораблей над французскими. В присутствии сэра Томаса мы выслушиваем весть о судьбе его сына Эдуарда, моего рыцаря, который так верил в себя, что обещал мне французский галеас.

Он запер французский флот в Гулэ-де-Бресте, так что французы не смели и носа высунуть, но Эдуарду не хватило терпения. Он был слишком молод, чтобы дожидаться их следующего хода. Слишком молод, слишком нетерпелив для продолжительной игры. Такой же глупец и торопыга, как наши придворные рыцари, уверенные в том, что они бессмертны. Подобно испанским грандам моего детства, он считал страх чем-то вроде болезни, которой неподвластен. Он думал, что Господь благоволит ему более, чем другим, и ничто ему не грозит.

В условиях, когда английский флот не мог двигаться вперед, а французский был заперт в гавани, он пошел в атаку, под огонь французских пушек, на нескольких гребных лодках. Это было лихачество, напрасная трата чужих жизней и своей собственной, и все потому, что он был слишком нетерпелив, чтобы выждать, и слишком юн, чтобы хорошенько подумать.

Проявив неслыханную отвагу, Эдуард повел абордажную команду на флагманский корабль французского адмирала, и почти сразу, когда схватка стала опасной, подчиненные, Господь их прости, призвали его к отступлению. В страхе и спешке, под пулями они попрыгали с палубы французского корабля в шлюпки, а некоторые прямо в море, и поплыли к своим кораблям, бросив командора, который сражался как безумный, спиной к мачте, один против всех. Он сделал рывок к борту, и, если б шлюпка была внизу, он мог бы спрыгнуть в нее. Но шлюпок там уже не было. Он сорвал с шеи золотой адмиральский свисток и бросил его далеко в море, чтобы тот не достался врагу, и стал биться снова. Тут его ранили в правую руку, он споткнулся, упал. Враги, будь они человечны, могли бы отступить и отдать должное его мужеству, но они этого не сделали. Изрубленный, исколотый, он истек кровью и умер.