Читать «Вечная принцесса» онлайн - страница 240
Филиппа Грегори
— Дорогой мой, ты не должен думать, что твоих солдат испытывали, а они не выдержали испытания, — утешаю я мужа. — Никто не ставит под сомнение мужество англичан. Ты на высоте, как всегда.
— Но он пишет… — взмахивает письмом Генрих.
— Это не важно, что он пишет, — терпеливо говорю я. — Лучше посмотри, что он делает.
Он поднимает ко мне лицо, на котором написана такая обида! Нет, это выше моих сил — открыть ему, что мой отец воспользовался им, выставил его простаком, причем не пожалел и меня, и все затем, чтобы захватить Наварру.
— Видишь ли, мой отец взял плату прежде, чем сделал свою работу, — уверенно говорю я. — Вот и все. Теперь нам придется заставить его выполнить обещание.
— О чем это ты? — удивляется он.
— Прости меня Бог за мои слова, но батюшка мой — несравненный мастер обмана. Если мы впредь намерены вступать с ним в союзничество, нам следует быть не глупее его. Он заключил с нами договор и сказал, что будет нашим союзником в войне против Франции, однако все, что мы сделали, — это помогли ему заполучить Наварру, всего лишь сгоняв нашу армию туда и обратно.
— Наша армия покрыта позором! Я посрамлен!
Нет, он не понимает, о чем я ему толкую.
— Твоя армия сделала в точности то, что хотел от нее мой отец. Если смотреть на вещи с такой точки зрения, это в высшей степени успешная кампания.
— Да ничего она не сделала! Он жалуется, что они ни на что не годны!
— Они отвлекли на себя силы французов. Подумай об этом! Это стоило французам Наварры!
— Я хочу отдать Дорсета под трибунал!
— Да, это можно, если ты того пожелаешь. Но главное состоит в том, что у нас есть наша армия, мы потеряли только две тысячи человек и отец по-прежнему наш союзник. Он в долгу перед нами. В следующем году ты можешь пойти на Францию, и на сей раз не мы будем действовать по плану отца, а он — по нашему плану.
— Он пишет, что завоюет для меня Гиень! Как будто я сам не могу! Он обращается со мной так, будто я несмышленыш!
— Отличная мысль, — говорю я. — Пусть завоюет для нас Гиень!
— Он хочет, чтобы мы ему заплатили!
— Так давай заплатим. Если он захватит для нас Гиень, превосходно, это нам на пользу. Если же нет, то он хотя бы отвлечет французов, когда мы вторгнемся к ним с севера, с Кале, что тоже неплохо!
Он смотрит на меня с раскрытым ртом, потом до него доходит.
— Отвлечет французов так же, как на этот раз их отвлекли мы?
— Именно.
— Значит, мы используем его так же, как он использовал нас?
— Да.
Он прямо-таки поражен.
— Это что, тебя учителя так учили — продумывать ходы вперед, словно жизнь — это шахматная доска?
Я качаю головой:
— Нет, конечно. Но когда имеешь дело с таким человеком, как мой отец, волей-неволей усваиваешь навыки дипломатии. Ты ведь слышал о том, что Макиавелли назвал его совершеннейшим из правителей? Нельзя было находиться при его дворе, как я находилась, или наблюдать изнутри за его военными кампаниями, как я наблюдала, и не понять, что жизнь он понимает как поиск выгод и преимуществ. Этому он учил меня каждодневно — не нарочно, а всем своим поведением. Я знаю, как работает его ум.