Читать «Удар отточенным пером» онлайн - страница 3

– Тимур Тимурович, спирт из фельдшерской я не брал, – твердо возразил я. – Девчонки тоже. Сто процентов.

Он посмотрел внимательно, как будто увидел у меня на лбу комара.

– Да какая разница, брал – не брал. Думаешь, мне спирта жалко? Залейся у меня этого спирта! Я тебе не про «брал – не брал» говорю, а про «пил – не пил». Понял?!

Он подался вперед и навис надо мною, как коршун, приметивший полевку. Порыв ветра сдул наконец налипшую крошку.

– Понял, спрашиваю? – повторил врач.

Я кивнул, но нашему главному этого было мало, и он продолжил:

– Когда пьешь, помни три условия: с кем, когда и сколько. Будешь помнить – может, и пить-то не понадобится.

Я снова кивнул. Что тут ответишь? Утро началось хуже некуда.

* * *

Ветеринарная практика представляет неисчислимые возможности попасть в дурацкое положение.

Джеймс Хэрриот,

ветеринар, писатель

Кое-как сбив с сапог жирные комья глины, я наконец оказался в новом каркасном амбаре, куда отделили хряков. Свиноматки и еще нерожавшие молодые самки остались в старом свинарнике, потому что от визга самцов, над которыми творилось насилие, они могли занемочь и со временем даже сдохнуть.

Новый амбар – детище Валеева. Главный ветеринарный врач автономного фермерского хозяйства «Старое Озерное» гордился им и планировал в скором времени разместить здесь современный медицинский блок с рентгеном и лабораторией для анализов. За неофитскую увлеченность новыми технологиями главврача в деревне считали немного со сдвигом и очень уважали одновременно.

Когда я вошел, мимо меня с сосредоточенным видом просеменил крупный розовобокий поросенок, следом за которым, шлепая грязными, не по размеру огромными галошами, неслась та самая подбитая хряком фельдшерица Людмила. Телогрейка на ней скособочилась, платок съехал, показались тоненькие с проседью волосы, зачесанные назад. На раскрасневшемся лице, казавшемся нарочно намасленным, посиневший и местами уже пожелтевший фингал выделялся, как заплатка. И сама Людмила, и ее широколицая рябая напарница, имени которой я не знал, смотрелись в стерильном великолепии нового медблока как инородные предметы.

– Лови его! – заорала напарница, но Людмила резко затормозила и выдохнула мне прямо в лицо запахом молока и лука:

– Шут с ним! Попадется еще, щучий потрох! Ты нам, Сашка, давай бочку держи! Они ж, стервецы, валят ее.

Людмила, тяжело дыша после бега, ухватилась за рукав моей куртки и по-хозяйски потащила меня к самому дальнему загону, где в окружении ошалевших от ужаса сеголеток копошилась ее напарница.

Судя по нервной беготне и осуждающему хрюканью, хряки прекрасно поняли, что́ с ними собираются вытворять две бесчувственные деревенские бабы и один студент-практикант – предатель самой мужской сущности.

Напарница подняла лицо, покрытое веснушками. Рыжая-бесстыжая подмигнула мне кокетливо и коварно.

– Бощонку держи! – сказала она нараспев.

– Давай, Саша, садись за бочку! – подхватила Людмила.

Я стоял как бревно, не понимая, при чем тут бочка? В практическом руководстве по свиноводству говорилось об операционном столе со жгутами-фиксаторами для ног животного, чтобы удержать его во время операции.