Читать «Убийство онсайт» онлайн - страница 126

Я повернулся и посмотрел на это высоколобое чудо верхом на грустном индейском ослике. Неужели нельзя ответить просто? Однако дальше было еще хуже.

— При анализе языковой личности Павла Кнопкина я использовала метод ключевой темы конфликтных взаимоотношений. Американская методика на грани лингвистики и психологии. Речь Паши свидетельствует о том, что ведущей реакцией его нынешнего речевого поведения являются неразрешенные конфликты в прошлом. Паша постоянно возвращался в свой Бобруйск, к темам предательства и обмана. В общем-то, это очень понятно: зависть — это то, с чем сталкивается человек, когда он без денег, без связей и средств добивается таких умопомрачительных результатов, каких добился Павел в айти. К сожалению, завидует чаще всего ближайшее окружение, те, кто может ударить посильнее любого Варгаса. Обычно это лучшие друзья, деловые партнеры, у которых дела идут не так хорошо, родственники. В случае Паши таким человеком оказался родной брат, который своим соперничеством и желанием доказать, что он лучше, чуть не погубил его бизнес и полностью разрушил отношения с матерью. Именно поэтому, кстати, Паша искал крысу среди своих и до последнего не подозревал Варгаса. И дело тут даже не столько в лакунах и незнании реалий Эквадора. Хотя, конечно, Варгас сделал очень многое для того, чтобы на него не пало подозрение. А дело в том, что Паша подсознательно ждет удар именно от своих, жизненный опыт ему об этом говорит. Подсознание — страшная сила в таких случаях. Чем выше твой результат, тем страшнее будет выглядеть предательство от самых близких. А Павел забрался уже очень высоко. Поэтому наши с ним отношения я склонна рассматривать скорее как отношения врача и пациента, не более того.

Мы стояли у края обрыва, подпирая головами небо, окруженные Андами и облаками. Виктория верхом на шерстяном осле, в шляпе и пончо, взирала на извивающуюся между гор змеей столицу солнечного Эквадора.

— «На высоте, на холме, между двумя рощами виднелись три темных силуэта. Воланд, Коровьев и Бегемот сидели на черных конях в седлах, глядя на раскинувшийся за рекою город с ломаным солнцем, сверкающим в тысячах окон, обращенных на запад, на пряничные башни девичьего монастыря», — процитировал я на память наш с нею любимый роман «Мастер и Маргарита», в том месте, где Воланд прощается с Москвой, глядя на город с высоты Воробьевых гор.

Место и время было самое подходящее.

Виктория посмотрела на меня удивленно, но уже через секунду сообразила, обняла свою ламу за шею, рассмеялась.

— Это можно было бы счесть карикатурой, но мы с тобой забрались повыше, чем булгаковский Воланд, — улыбнулся я, и Виктория, повернув голову, тоже посмотрела на меня с грустной улыбкой.

— Пациент неизлечим? — поинтересовался я на всякий случай, хотя с Пашей и так все было в целом понятно.

— Безнадежен, — вздохнула Виктория. — Как там по твоей теории: сначала бряцанье оружием, игра кто-кого, проверка запасных люков и клапанов, а потом подводные лодки всплывают на поверхность? Ну так вот, докладываю: подводные лодки снова ушли на глубину.