Читать «Трое из навигацкой школы» онлайн - страница 225

— Поздно же ты встаешь!

Саша сел, подтянул одеяло до подбородка.

— Я ночью у Лестока на допросе был, — сказал он, ожидая расспросов, но Лядащев ни о чем не спросил, посмотрел на Сашу задумчиво и коротко бросил:

— Бумаги давай.

— Какие бумаги? — опешил Саша.

— Не валяй дурака, Белов, бестужевский архив у тебя, я знаю.

— Какой еще архив? С чего вы взяли? — прошептал Саша, пытаясь унять дрожь.

— Не будем играть в прятки.

Коротко и четко Лядащев пересказал разговор с Алешей у решетки усадьбы Черкасских.

— Одно письмо ты уже передал по назначению. А где другие?

Саша молчал, кусая губы.

— Спрятаны, — сказал он, наконец.

— Где?

— В саду. Зарыты. Не здесь же мне их хранить! Вдруг обыск.

— Лесток не знает, где эти бумаги?

— Ни Боже мой…

— Одевайся, пойдем…

— Куда?

— В сад. Письма отрывать.

Саша перевел дух.

— Отвернитесь, Василий Федорович. Я встану, рожу хоть ополосну. Про сад, это я так… сболтнул со страху… Кто ж бумагу в землю зарывает? Этих бумаг, Василий Федорович, нет в Петербурге. Да не смотрите на меня так! Мы их достанем. Я намедни в деревню к другу ездил… В Холм-Агеево… можете проверить… так бумаги там. Спрятал их от греха, — Саша говорил быстро, словно невпопад, а сам натягивал чулки, кюлоты, волосы приглаживал гребенкой. — Только зачем вам эти бумаги-то? Им в Тайной канцелярии не место. Сами говорили, одно дело кончается, другое начинается. Так? Бестужева хотите под розыск подвести?

— Не распускай язык!

— А кому вы вообще служите, Василий Федорович? Я понимаю — государству Российскому… Но государство из разных людей состоит…

— А сам под розыск не хочешь, Белов? Вот там, на дыбе, все и выяснишь. Кому я служу… кому ты служишь…

Саша сгорбился под мрачным взглядом Лядащева.

— Простите, Василий Федорович… Ну, сболтнул лишнее. Я ведь по гроб жизни должен быть вам благодарен. Принесу я вам бумаги. Завтра. Утречком съезжу за ними, а вечером принесу. А сегодня вы исполните одну мою просьбу.

— Просьбу? Ах ты, щенок…

— Погодите вы, не горячитесь. Видите ли, я обещал представить вас одной даме.

— Какой еще даме? — заинтересовался вдруг Лядащев.

— Госпоже Рейгель. Она приехала из Москвы с единственной целью увидеть вас. Я давно знаком с этой удивительной женщиной. Умна! Хороша собой! Добра! Богата!

Лядащев ошалело смотрел на Сашу.

— Ну и ну… Иногда мне кажется, Сашка, что ты на службе у сатаны. Только Вельзевул мог уполномочить тебя стать посыльным госпожи Рейгель. Я согласен пойти с тобой к этой даме. Но после визита… — глаза у Лядащева сузились, приняв нехорошее, злобное выражение.

Господи! Спаси и оборони! Что им всем от меня надо? И Лестоку, и Бергеру, и Лядащеву? Я еще пытался, как дурак, угрызаться совестью, что помогал Бергеру, что лгал на допросе… Я обману целый мир, если обманом надо мостить дорогу к тебе, Анастасия!

22

Аглая Назаровна простила Алексею упоминание роковой фамилии, а может быть, просто забыла об этом после жестокого припадка. Приживалки и прислуга если и вспоминали последнее судилище, то совсем по другому поводу.

Все они находились в шоковом состоянии после произнесенного Гаврилой заключительного слова. Он оглядел тогда панораму суда и горестно возопил над распростертым на полу телом Аглаи Назаровны: «Православные, пожалейте барыню!» Потом поднялся на тронное возвышение, воздел руки. Речь его была короткой, страстной и абсолютно непонятной. Последнюю фразу он, правда, перевел на человеческий язык.