Читать «Три любви» онлайн - страница 330

В наказание за подобные промахи она должна стоять, как ребенок, и выслушивать нотации Мари-Эммануэль. Одно это имя, названное про себя, заставило Люси сжать губы, и игла замелькала еще быстрее. В тот первый вечер на вокзале, улыбнувшись при встрече, она интуитивно почувствовала холодность наставницы, но теперь эта холодность, казалось, пронизана жгучей неприязнью. И с какой яростью Люси могла бы ответить на это чувство! Но нельзя, она должна скрывать гнев, искоренять его. Однако придирки Мари-Эммануэль так несправедливы! Почему радость и восторг молитвы должны страдать от уколов вечного неодобрения? При этой мысли Люси нахмурилась.

Или воображение играет с ней шутки? Нет, не может быть. Она живет в постоянном предчувствии беды, ощущая, что к ней относятся особо. Ей не раз пришлось убедиться, что Мари-Эммануэль ненавидит ее.

Даже сидя за шитьем с опущенной головой, Люси, казалось, ощущала на себе взгляд холодных блеклых глаз. Помимо своей воли она бросила взор в переднюю часть комнаты, и моментально ее охватила тревога, ибо на нее спокойно смотрела наставница, которая, казалось, невозмутимо читает ее мысли.

Люси поспешно опустила глаза на шитье, раздраженная собственным дурным предчувствием. Чего ей бояться? Она не страшится никого, кроме Бога. В жизни ей всегда хватало смелости ходить с высоко поднятой головой. Люси непроизвольно напряглась.

Вокруг нее другие новициатки, человек двадцать или больше, сидели на низких скамьях за длинными столами и молча шили, не подозревая, какое смятение творится в душе Люси. Вдруг она почувствовала слабость, уставшая рука онемела, но Люси продолжала подрубать напрестольную пелену. Работа была почти окончена, и через некоторое время Люси перестала шить и положила пелену себе на колени. В тишине раздался голос Мари-Эммануэль:

– Работа окончена?

– Окончена, матушка, – ответила Люси, избегая ее взгляда.

Почему она не смотрит в глаза наставнице? Это тоже покорность?

Наставница поднялась, подошла к Люси, тщательно осмотрела работу.

– Ай-ай-ай! – Она защелкала языком, потом подняла пелену. Почудилось ли Люси, или наставница сделала это с презрением? Последовала фраза: – Как ты умудрилась измазать эту вещь!

Интонация, с которой было произнесено слово «измазать», показалась Люси дьявольской. «Измазать!» Ее охватила дрожь, в груди дико заметался демон, требующий ответа. В чем ее обвиняют?! Вещь дали ей испачканной. Наставница знала об этом, так же как и о том, что руки у Люси безупречно чистые.

– Разве не понимаешь? – настаивала Мари-Эммануэль. – Ты испачкала эту вещь.

Губы Люси сложились для ответа: «Да, матушка», но потом что-то в ней сломалось и яростное негодование прорвалось наружу. Не имеет значения, что устав предписывает смиренное признание всякой несправедливости, покорное искупление никогда не совершенных проступков! Люси с вызовом вскинула подбородок.