Читать «Театральная площадь» онлайн - страница 135

Концертмейстер долго молчал. Но когда он заговорил, удивился даже видавший виды Манухин.

— Это я ее убил, — произнес он безжизненным голосом.

— Кого?

— Леночку, — Сотников слабо усмехнулся, — Елену Каринскую. Она знала, что я на все для нее готов. Она… она сказала мне: «Достань мне опийную настойку, мне нужно». Я спросил: «Для чего?» А она возьми и скажи: «Хочу Алексея отравить…»

Лепиков откинулся на спинку стула и, пораженный, вытаращился на Сотникова.

— Да, так она сказала, — продолжал тот, кривя рот. — Мне бы понять, что она шутила… Но я не понял. Я принес ей настойку, а когда она спросила… спросила, какая должна быть доза, чтобы отравить, но не сильно… я ей ответил, что она может смело наливать хоть тридцать капель… Тридцать капель! Ее же… совсем маленькими дозами принимают… — Он заплакал. — Я думал, Лена для него… А она сказала мне неправду! Понимаете?

— Постой, — начал Манухин. — Так, значит, Каринская…

— Она умерла из-за меня! — пронзительно закричал Сотников. — Я ее убил… Хотел, чтобы умер он, но умерла она! Боже мой… Вам не понять, что я чувствовал тогда! Я убил ее — я, который жизнь бы отдал за нее… Но ей этого было не нужно! А Вольский даже на ее похороны не пришел — у него очередная репетиция была… Конечно, репетиция — это же так важно! Важнее всего на свете… А о представлении нечего и говорить…

Лепиков хотел закурить, но поймал свирепый взгляд Манухина и сделал вид, что просто ищет что-то в ящике.

— Я знал, что никогда, ни за что его не прощу… Но мне было мало его уничтожить. Я хотел, чтобы он мучился… Чтобы ему было так же плохо, как мне! Но мне ничего не приходило в голову… А потом Виноградов поругался с ним… Юноша с мерзким языком, который после смерти Лены сказал о ней: «Очередная потаскушка отправилась туда, где ей самое место… Теперь она долго будет лежать на спине…» Я возненавидел его за эти слова. А когда он снова поссорился с Вольским, я подумал: все же просто… Убивают парня из кордебалета, труп у Вольского в гримерке… И пожалуйста! Он убийца! Конец сцене, конец всему… И сколько бы он ни твердил, что невиновен, никто ему не поверит… Я улучил момент, когда Виноградов был один, ударил его по голове и удавил его же подтяжками… Но дурак Бельгард обнаружил труп раньше времени…

— Это ты вложил пуговицу Вольского в руку трупа? — спросил Манухин.

— Я. Я не ушел из театра… Прятался там и почти все видел. Как Дарский ругался с Бельгардом, как Благушин вытащил труп, а потом затаскивал его обратно… Тело засунули под лестницу, вахтер стал заговаривать зубы милиционеру… Я подумал — но ведь тела-то все равно находят. Надо бы оставить какую-нибудь улику… Ну и оторвал пуговицу от колета Вольского… Труднее всего было вложить ее в руку мертвецу, пальцы плохо сгибались, но я все-таки добился своего… И что? Да ничего. Исчезновения Виноградова почти никто не заметил… И я понял, что нужна жертва покрупнее, чтобы все зашевелились. Думал, думал, потом придумал отравить одну из чашек на подносе… Мне еще было интересно, кто умрет: Касьянов? Головня? Бельгард? Не повезло заведующему… Но и мне не повезло, потому что пузырек из-под яда я хотел подбросить Вольскому, только не вышло. И опять — ничего! Представляете, Вольский даже лучше танцевать стал. Но его подозревали, конечно, этот ваш коллега со шрамом кружил вокруг него, кружил… Я понял, что нужна еще одна жертва. Ну, Модестов подошел — он все мечтал занять место Вольского, а тот этого не терпел…