Читать «Танцы на снегу» онлайн - страница 207

– Надеюсь, что они не тронут девочек, – пробормотал Семецкий.

– Юрий Михайлович, а вы как сюда попали? – спросил я. – Где ваши «Лютики»?

– Нас захватили вчера ночью, во сне. Накрыли весь лагерь парализаторами. Жертв не было… – Семецкий жалобно улыбнулся. – Надеюсь, что не было. А три часа назад, незадолго до того, как доставили тебя, меня вдруг перевели в эту камеру.

– За нами давно следили, – сказал Лион. – Наверное, сразу после того, как мы объявились в мотеле.

– Та девушка, из «Заселения», она тоже клон, – сказал я. – Только, кажется, она живет со своей памятью…

– Она не просто клон. Она клон клона, – сказал Стась. – Не знаю, что это за сдвиг в психике, но копиям Снежинской нравится размножаться таким образом.

У Лиона округлились глаза.

– Так они же все планеты заселят! Вытеснят обычных людей!

– Не думаю. – Стась покачал головой. – Властные структуры – заполнят, это возможно. А вытеснять сантехников и рабочих… зачем? Кто захочет быть дворником?

Он улыбался и вообще выглядел таким спокойным, что все его слова про казнь, про законы военного времени казались шуткой. И я на секунду подумал, что Стась просто пугает меня, заставляет себя жалеть.

Потом я вспомнил родителей. Какими веселыми и шумными они были в последний вечер.

– Им нужна власть и только власть, – продолжал Стась. – Всем клонам Эдуарда Гарлицкого, и мужчинам, и женщинам. Это самый сильный наркотик – власть.

– Ты мне опять врал, – сказал я. – Ты даже про Гарлицкого знал! Ты мне врал, Стась!

Сам не понимая, что делаю, я встал, подошел к Стасю… и обнял его.

– Почему же ты меня обнимаешь, Тиккирей? – ласково спросил Стась.

– Потому что ты не проговорился бы случайно, – сдерживая слезы, сказал я. – Потому что… потому что врут все…

– А жалеют о своей лжи немногие, – тихо сказал Стась. Его рука похлопала меня по плечу. – У меня есть свои пределы откровенности, Тиккирей. Я не могу нарушить приказ совета, не могу переступить через данное слово. Помнишь, как умер агент Инея, лейтенант Карл?

– Его звали Карл? – спросил я. Глаза я не открывал.

– Да. Я помню имена всех, кого убил… Тиккирей, я не мог сказать тебе, что ты – клон нашего противника. Я даже не успел бы договорить, Тикки.

– А теперь можешь? – спросил я.

– Теперь могу.

– Что-то изменилось? Это из-за переговоров о перемирии?

– Да, – сказал Стась.

И вдруг я понял – сейчас он врет. Это вовсе не из-за переговоров. Тут что-то другое. Но врет Стась не мне, а тем, кто смотрит сейчас на нас, тем, кто анализирует каждый обертон голоса, дрожь каждого мускула, каждую выкатившуюся из глаз слезинку и выступившую на лбу капельку пота. Он врет – и хочет, чтобы я это знал. Только я.

Потому что все еще не закончилось!

Потому что Стась предвидел и эту тюремную камеру, и мои слезы, и безжалостный прицел следящих датчиков.

У фагов нет окончательного и самого главного плана. Все их планы – как матрешка, один внутри другого, вот только до самого последнего вряд ли доберешься.