Читать «Тайна серебряной вазы» онлайн - страница 98

– Доктор, придумайте что-нибудь, чтобы ее услать, мне надо поговорить с вами без свидетелей, только вы мне можете помочь, прошу вас.

Она снова откинулась на высокие подушки и прижала палец к губам, закрыв глаза.

Клим Кириллович взял стул и передвинул его к столу. Он пребывал в недоумении. Что значат все эти уловки? Зачем? Он поглядывал на Муру, не зная, что предпринять. Заслышав легкие шаги Глаши, быстро взял свой саквояж, вынул из него бланк рецепта и начал на нем писать.

– Куда прикажете поставить, доктор? – спросила горничная, держа на подносе миску, кувшин и стакан. Через руку у нее были перекинуты салфетки.

– На стол, пожалуйста, сюда, – Клим Кириллович не поднимал глаз. – И еще. Инфлюэнца нынче опасная – мягко стелет, да жестко спать. При первых признаках надо предпринимать экстраординарные меры. Я выписал рецепт на сильное и дорогое лекарство, к сожалению, оно есть только в аптеке Пеля, далековато. Но не откажитесь, сударыня, сходить за ним. Возьмите деньги. Я пока займусь компрессами. И буду наблюдать состояние больной.

Глаша взяла деньги и рецепт, глянула на Муру, которая полулежала с закрытыми глазами, и заторопилась выполнять распоряжение доктора. Доктор намочил салфетку водой с уксусом, сложил ее в несколько слоев и положил на лоб девушки. Входная дверь хлопнула, и Мура тут же скинула компресс со лба, привстала и быстро заговорила:

– Милый доктор, простите за комедию, спасибо, что вы мне помогли и поверили. У нас мало времени. Не думайте, это не бред, не причуды, не капризы – я сегодня всю ночь думала, глаз не сомкнула и поняла, что только вам могу довериться. Я все продумала, утром пошла с Брунгильдой в кондитерскую, полакомиться пирожными и там в удобную минуту передала посыльному записку. Где записка?

– Я ее разорвал.

Из монолога Муры Клим Кириллович понял только, что Мура не на шутку встревожена.

– Ах, я надеялась, что вы ее сожжете. Вдруг ее кто-то прочитает? Это опасно. – Мура в отчаянии вплеснула руками.

– Успокойтесь, милая Машенька, никто ее не прочитает, я разорвал ее на мелкие-мелкие кусочки.

Лихорадочное состояние Муры не нравилось Климу Кирилловичу, он уже подумывал, не дать ли ей брому.

– Хорошо, хорошо, я вам верю, – продолжала с беспокойством Мура, – сейчас я все расскажу. Мне нужен ваш совет, ваша помощь. Но обещайте мне, что это останется нашей тайной?

– Обещаю, клянусь именем Гиппократа, – торжественно заверил доктор.

– Клим Кириллович, вы напрасно шутите, все так серьезно, – досадливо поморщилась Мура, недовольно приподнимая черную, словно нарисованную, бровку, – и даже опасно.

– О чем вы говорите? – Клим Кириллович недоумевал, он все еще ничего не понимал.

– Обо всем, решительно обо всем. Я открою тайну вам – об этом не знает никто, ни мама, ни папа, ни сестра. Но вы обещали мне ее сохранить. Не только потому, что меня будут бранить, если узнают, но и потому, что всем нам может грозить чудовищная опасность. Я это поняла сегодня ночью, когда мы вернулись от Менделеевых и я никак не могла заснуть. Тайные знаки, которые накапливаются, поиск простого решения, озарения. Всякая всячина кружилась в моей голове – просто метель какая-то – и вдруг все остановилось, знаете, как в калейдоскопе – кучка разноцветных стеклышек складывается вдруг в четкий прекрасный геометрический рисунок. Я вдруг все увидела, и все поняла. И поняла, что Менделеев прав... Глаза Муры горели.