Читать «Святилище» онлайн - страница 285

Всего через несколько дней после отъезда Бальярда в Ренн-ле-Шато разразился скандал. Реставрация церкви, затеянная аббатом Соньером, была практически закончена. В первые, холодные месяцы 1897 года были доставлены специально заказанные в Тулузе принадлежности внутреннего убранства. Среди них была кропильница — чаша для святой воды, — стоящая на плечах уродливого демона. Кое-кто шумно возмущался, утверждая, что эта и многие другие статуи не подобают святому месту. Письма с протестами были направлены в мэрию и епископу. Часть из них — анонимные — требовали призвать Соньера к ответу. И настаивали, чтобы священнику запретили продолжать раскопки на кладбище.

Леони ничего не знала о раскопках, которые велись ночами вокруг церкви, как и о том, что Соньер проводил время от сумерек до рассвета в окрестных горах, разыскивая, как гласили слухи, клады. Она не вмешивалась в споры и не участвовала в нарастающем потоке жалоб на священника, казалось бы, так преданного своей пастве. Ее насторожило другое — некоторые статуи оказались точными копиями тех, что стояли в часовне. Как будто кто-то направлял руку аббата Соньера, заставляя его в то же время навлекать на самого себя беду.

Леони знала, что при жизни дяди он видел статуи в часовне. Зачем двенадцать лет спустя он вздумал копировать изображения, причинившие прежде столько зла, она понять не могла. Ее друг и советчик Одрик Бальярд уехал, и ей не с кем было поговорить о своих опасениях.

Недовольство распространилось с гор в долину и в Ренн-ле-Бен. Шепотом заговорили, что беды, осаждавшие городок несколько лет назад, возвращаются. Ходили слухи о тайных ходах, прорытых между Ренн-ле-Шато и Ренн-ле-Бен, о визиготских захоронениях. Все чаще звучали намеки, что, как и встарь, в Домейн-де-ла-Кад скрывается лютый зверь. Этот зверь, как перешептывались местные жители, был сверхъестественным созданием и не подчинялся обычным законам природы.

Как ни старались Паскаль с Мариетой скрыть эти слухи от ушей Леони, часть зловещих сплетен добралась и до нее. Кампания велась искусно, вслух не прозвучало никаких обвинений, так что Леони нечего было противопоставить пене недовольства, направленного против имения и его обитателей.

Источник слухов определить было невозможно, но они усиливались день ото дня. Прошла зима, настала холодная и дождливая весна, и разговоры о сверхъестественных событиях вокруг Домейн-де-ла-Кад становились все настойчивее. Кто-то якобы видел призраков и демонов, а кто-то даже сатанинские обряды, проводившиеся в часовне. Как будто вернулись темные времена, когда хозяином дома был Жюль Ласкомб. Злоба и ревность напоминали о событиях 1891 года и утверждали, что место недоброе. Прошлые грехи требуют воздаяния.

Старые заговоры, древние слова народного языка, выцарапывали на камнях вдоль дороги, чтобы отогнать демона, снова, как прежде, рыщущего в долине. На придорожных камнях черным варом выводили пентаграммы. В тайных святилищах появлялись обетные дары: цветы и ленточки. Как-то под вечер, когда Леони спокойно сидела с Луи-Анатолем под любимым платаном на площади Перу, до ее ушей долетела враждебно прозвучавшая фраза: