Читать «Сумерки зимы» онлайн - страница 4

— Потом ветер опять припустил, — продолжает старик. — Сидишь будто в жестянке, по которой кто-то лупит крикетным молотком. Нет, хуже. Будто на аэродроме, откуда взлетают сразу сотни самолетов. И тут на нас покатили волны. Пена замерзала еще в воздухе, ощущение, словно тебя колют миллионом иголок сразу. Лицо и руки исколоты. А глаза точно кто-то заталкивает внутрь головы. Шагу сам сделать не могу. Швыряет туда-сюда, колотит обо все, что подвернется. Чертов пинбол, и я внутри него. Так и болтался, дожидаясь, когда все закончится. Уж точно сломал пару костей, да только боли не было. Будто не мог переживать все сразу. Короче, только шум да холод. И словно тебя рвет на части.

Довольна теперь, думает он. Нравится ей. Да и он сам чувствует гордость. Уж сорок лет минуло с той поры, как он пересказывал эту историю без пинты в руке, — да и та кружка с чаем, в которую он вцепился пухлым, мраморно-розовым кулаком, уже остыла, так ни разу и не поднесенная к губам.

— И когда же был отдан приказ покинуть судно?

— Все так перемешалось. Темно было. Огни-то погасли, как мы налетели на скалы. Видели когда-нибудь снег вперемешку с морской пеной, да еще в темноте? Все равно что внутри телевизора без антенны. Там и распрямиться во весь рост не выйдет. Кто его разберет, где верх, где низ…

Старик проводит рукой по щеке. Ловит одинокую слезу. Смотрит на нее, обвиняюще застывшую на узловатых, обветренных костяшках. Давно он не видел собственных слез. С самой смерти жены. Слезы и тогда подкрались внезапно. После похорон. После поминок. Когда все разошлись по домам, а он взялся перемыть посуду, смахнуть крошки да корки в мусорное ведро. Слезы хлынули, точно кто-то отворил шлюзы. Они текли так долго, что под конец он уже удивленно смеялся, стоя над раковиной в кухне и воображая два крана по обе стороны носа: осушал тот самый океан, от которого отказался ради нее.

— Мистер Стейн…

— На том и покончим, голубушка. Передохните, лады? — Голос сиплый. С отзвуком сигарет и горького пива. Старик вдруг начинает дрожать. Так и трясется внутри своего костюма с вытертыми до блеска рукавами и пузырями на коленях. И потеет в придачу.

Кажется, Кэролайн готова возразить. Объяснить, что для этого они и устроили съемку. Что любые переживания в кадре помогут зрителям понять, как глубоко затронули его былые события. Но вовремя обрывает себя, сообразив, что это прозвучит так, словно она советует шестидесятитрехлетнему мужчине расхныкаться перед камерой.

— Завтра, голубушка. Сразу после как-его-там.

— Ладно, — кивает она и знаком показывает оператору: сворачиваемся. — Вы ведь в курсе, что будет, так?

— Не сомневаюсь, вы подскажете.

— Так. Капитан согласился выделить нам час на месте крушения. Встанем напротив, погода будет не ахти, но на церемонию времени хватит. Закутайтесь потеплее, ладно? Как договаривались, простой венок с памятной табличкой. Мы отснимем, как вы бросаете его за борт.