Читать «Судьба гусара» онлайн - страница 12

— Так ведь мы к девам поедем, — Алексей — Алексей Петрович, — тряхнув челкою, рассудил вполне философски. — А им гитара ни к чему! У них — рояль. Вы ведь, друг мой, и на рояле умеете?

— Бренчу помаленьку, — Денис Васильевич отмахнулся и придал лицу самый комичный и смешной вид, который бывает, верно, только у каких-нибудь сутяг или судейских. Состроив уморительную физиономию, почмокал губами и, строго глянув на приятеля, произнес с неким хлюпаньем, отдаленно напоминающим французский прононс:

— Господин ротмистр! Вы игнорировали мой вопрос относительно гитары.

— Гитара, гитара, — под общий хохот отмахнулся Бурцов. — На сеновале, верно, где-то лежит.

— Это ты там для лошадей музицировал?

— Да что там для лошадей! Даме сердца серенады пел. Твои, между прочим. Помнишь? Он — гусар, и не пускает мишурою пыль в глаза; у него, брат, заменяет все диваны — куль овса! Ну, у меня не овес… сено.

— Сено у него, — один из гусаров, князь Сергей Иваныч Пушков — или попросту — Серега — от смеха аж заикал, и случившийся рядом приятель похлопал его ладонью по спине. — Сено, видите ли… ой, не могу… Нет, вы слышали, господа? Право же, слышали?

Денис Васильевич Давыдов поднялся на ноги — молодой двадцатилетний хват, в любой момент готовый к любым подвигам: и к пиитическим, и к боевым, и к любовным. Подкрутил усы, оглядел всех орлиным взором:

— Пардон муа, месье! Так мы едем или так и будем сено жевать? Между прочим, скоро стемнеет.

— Едем! — хором закричали все. — Конечно же, едем, господа.

Даже юный корнет Сашенька Пшесинский — и тот восторженно заорал, поспешно натягивая сапоги, что же говорить о других! На Сашеньку, кстати, Денис сильно рассчитывал: польская пассия господина ротмистра не понимала по-русски ни бельмеса, что же касаемо языка французского — так и с ним дело обстояло не лучше. А Сашенька все же был поляк… хотя бы наполовину.

Пара минут, и гусары уже натянули доломаны, набросили на плечи ментики, надели кивера… Видел бы отец командир, полковник Яков Федорович Ставицкий! То-то уж задал бы жару своим сорвиголовам! Еще бы, по уставу-то ментики-доломаны и прочее полагалось носить в бою и на парадах, в обычной же, мирской, жизни гусару полагался темно-зеленый пехотный вицмундир или темно-зеленый же сюртук с эполетами. Сюртук! Ну какой, мать ити, сюртук, когда к женщинам ехать?

Так что — доломаны-ментики, шелковые шнуры, серебряные пуговицы, сумки с вензелями — ташки! Красота — убойная — любая ля фамм или мадемуазель едва взглянет — и все, пропала, голыми руками ее бери! И ведь брали… За тем, собственно говоря, сейчас и ехали.

Кликнули слуг, быстренько заседлали коней, пользуясь тем, что командир полка был в отъезде, а дежурный ротмистр — свой из своих.

Часовые распахнули ворота, и вся лихая команда вылетела со двора бодрым кавалерийским аллюром, сразу же взяв курс на селенье Звенигородка, точнее сказать, на усадьбу отставного пехотного майора со звонкой фамилией Петров-Задунайский, служившего еще под началом самого графа Суворова. Такой лихой рубака просто не мог не приветить гусаров… хоть те и незваными гостями явились.