Читать «Стальные перья» онлайн - страница 26

По мере рассказа Аэлло лицо Эвриалы вытягивалось, а в глазах плескалась тревога.

Когда Аэлло закончила живописать драку, пожаловавшись на вероломство хранителей, которые спасли амазонку от справедливого возмездия, горгона замахала на нее руками.

– Ты совсем еще ребенок, Аэлло! – гневно возопила горгона. – Ты ничего, ничегошеньки не понимает в жизни! В отношениях! В отношениях хранителей!

– Как это не понимаю, – попробовала возмутиться Аэлло, когда горгона одернула ее.

– Помолчи, пожалуйста! Я услышала достаточно! Ты должна немедленно извиниться перед Брестидой!

– Да она меня чуть из лука не подстрелила! – завопила Аэлло. – А челюсть, между прочим, до сих пор болит!

– Да, извиниться! – продолжила горгона. – Ты что, не понимаешь? Твой дурацкий, необдуманный, детский поступок может внести раскол между нами!

На вопрос Аэлло, и что же тут такого, горгона грустно проговорила:

– А мир между хранителями итак постоянно на грани… В прошлый раз Каонэль еле удалось сохранить баланс! И если из-за твоих детских выходок хрупкий мир пошатнется, пеняй на себя!

Аэлло потупила зеркальца глаз, принялась чертить носком сандалика линии на песке.

– Так ты извинишься? – мягко спросила горгона.

Аэлло в ответ скривилась, словно у нее разболелся зуб, и с тоской посмотрела в небо.

Горгона зло проговорила:

– Если так, то я сама полечу и попрошу за тебя прощения! И знаешь, что? Тебе должно быть стыдно! Если доросла… до своих лет, и так и не научилась до сих пор отвечать за свои поступки.

Не успела Эвриала расправить крылья, как гарпия виновато буркнула.

– Ладно уж, я сама…

Клюнув горгону, пока та не опомнилась, поцелуем в щеку, Аэлло распахнула крылья, и, оторвавшись от земли, взмыла в небо.

***

Чем ближе Аэлло подлетала к Южной речке, тем большей тяжестью наливались крылья.

Мышцы спины и крыльев казалось, вот-вот сведет судорогой, а в животе недовольно урчало. Стоило подумать о пышных, румяных пирогах Эвриалы, что одиноко томятся где-то там, в дереве Каонэль, рот наполнялся слюной, очень хотелось посмотреть, а потом и повернуть назад.

Вытянутые ноги отчего-то болтались и казались вовсе какими-то неудобными.

Пальцы рук сжимались и разжимались, сами собой складываясь в знаки. Причем, если на одной руке знак складывался в фигуру, означающую съестное, то другая рука тут же принималась изображать мольбу, а когда съестное переходило в «тихо!» пальцы другой руки одновременно изображали «покорность».

Хуже всего, что внимание ускользало: взгляд то следил за пролетающими внизу птицами, что носятся с распахнутыми клювами за насекомыми, то останавливался на прогалинах между деревьями, то перед глазами снова представали пироги, так явно, что Аэлло почти ощущала исходящий от них жар, а ноздри трепетали от умопомрачительного аромата.

Стараясь не думать, как она будет извиняться перед амазонкой, и поэтому думая об этом с особенной горечью, Аэлло помотала головой, бормоча под нос слова извинения, которые почему-то больше походили на ругательства. Ветер, казалось только этого и ждал: стоило гарпии забубнить, как он тут же набил открывшийся рот волосами. Отплевываясь и ругаясь в голос, гарпия пошла на снижение.