Читать «Сорок апрельских дней» онлайн - страница 318

Да, ты вторичен, конечен — от этого не сбежать. Но несчастным быть вовсе не обязательно. Не ты делаешь выбор, кем быть: альтруистом или исстрадавшимся себялюбцем. Но это не значит, что нужно оставить попытки.

Разве отыщешь счастье, теряя дни в одиночестве? Твоё счастье — счастье других.

Белые листы порхали средь белой пены. Вот первый из них коснулся воды и пропал. Другой, третий, четвёртый...

Кириллу чудилось, что вместе с ними, исчезает и он, ведь эти страницы были часами и днями жизни. В буквах, складывающихся в слова, был отец, на свой лад пытавшийся сделать жизнь сказкой. Был глупый котёнок, способный лишь тыкаться мокрым носом, даривший единственное, что у него имелось — себя самого. Была девчонка, что не могла любить так, как люди любят друг друга — как уютное кресло или удобный диван.

Вода пожирала листы, стирая, что было на них, пока не остался один океан. И Кир, наконец-то, увидел, что старается зря. Эту книгу написать невозможно, её можно только читать. Все книги в мире написаны — давно, ещё в самом начале, а люди — лишь отражения друг друга.

Внутри взорвалась остановившая время мезонная бомба, и отсвет атомной вспышки высветил замерших у зданий-дисков ребят, котёнка у ног девчонки-снежинки, чёрный дождь, засыпанный пеплом лес и навсегда застывшие цифры на дядином чёрном будильнике.

«6:00»

— Волны, словно барашки.

Кир обернулся. На обрыве стояла она.

Любовь — та, что пишется с большой буквы.

Эйприл.

Ветерок шевелил непослушную чёлку. На местах было всё остальное: вздёрнутый нос и веснушки, выбеленные солнцем ресницы, облезлые уши, остриженный кот.

— Как белые стада, — скрипучий старческий голос дрогнул в миг узнавания. — Привет!

Тишина, только шорох прибоя, да пение душистого ветра. В чёрное небо сыплются искры костра и становятся искрами звёзд.

Всё, как было тогда, в ущелье.

Или, как будет.

Мэйби тогда говорила о внутренней пустоте, которую нужно заполнить... Кир теперь знал, делать это совсем ни к чему. Ведь ни секс, ни алкоголь, ни наркотики, ни даже война и убийства тут не помогут. Как ни поможет работа, творчество и любовь.

Пустота будет всегда, ведь она — это ты сам. Пустота — твоя самая глубинная суть.

Всё, как тогда: тьма и пламя.

На костёр можно глядеть бесконечно — он всегда разный, как сама жизнь.

Искры загораются на земле, а гаснут уже в небесах. Танцуют, соприкасаясь друг с другом. Случается, две сольются в одну, бывает — одна отберёт огонь у другой.

В массе своей, они кружатся над самым огнём, страшась лишиться тепла. Лишь некоторым удаётся подняться повыше, в холодную тьму.

Это не имеет значения — в итоге, погаснут все...

Давным-давно, одна девчонка сказала: «мы теряем сами себя каждый миг». Но в сидящем перед ней старике, Эйприл видела всё того же Кирилла — мальчишку, чьи волосы разъерошил озорной океанский бриз. Просто теперь они были седыми.

И видела другую себя.

— Эйприл, ты ведь уйдёшь?

— Разумеется. Дети всегда покидают родителей. Впереди вечность, истории должны продолжаться.

— Скоро?

— Сегодня.