Читать «Смерть Артура» онлайн - страница 30

Вместе с этими словами отец вводит в повествование новый элемент, радикально отличающий его от произведений, созданных в рамках «летописной» традиции. Несколькими строками ниже (I.44–45) говорится, что Ланселот и прочие рыцари не сопровождали Артура в этой военной кампании. Позже, в первой Песни, услышав известия о предательстве Мордреда от сэра Крадока, король Артур советуется с сэром Гавейном (I.180 и далее), рассказывает, как ему недостает сэра Ланселота и «надежных мечей рода Банова», и находит, что мудрее всего было бы послать гонца к подданным Ланселота и попросить их о помощи. Против этого сэр Гавейн решительно возражает.

В таком изложении не вполне понятно, что, собственно, произошло; скорее всего, мой отец предполагал, что его читатель уже сколько-то знаком с историей Ланселота и Гвиневеры. О причинах разрыва между Артуром и Ланселотом будет рассказано в третьей песни поэмы, хотя и довольно уклончиво.

В мои намерения отнюдь не входит подробно проанализировать «пласты» или «стили» средневекового артуровского мифа, «псевдоисторическую» или «летописную» традицию с одной стороны, и обширные «романтические» переработки «британского материала» во французской прозе и поэзии – с другой. Моя задача – лишь выявить характерные черты отцовского пересказа легенды о Ланселоте и Гвиневере.

Я уже отмечал, что в «Истории королей Британии» Гальфрида Монмутского о Ланселоте не говорится вообще. В аллитерационной «Смерти Артура» о нем упоминается несколько раз, но почти во всех случаях он просто назван в числе главных рыцарей Круглого Стола. Касательно его появления у Мэлори в «Повести о благородном короле Артуре, как он сам стал императором через доблесть своих рук» профессор Винавер отмечает:

Из рассказа Мэлори создается впечатление, что Ланселот не более чем просто воин и что все его великие достоинства ума и сердца безоговорочно поставлены на службу его королю. Никто из читателей [повести Мэлори] в жизни не догадается по этому тексту, что Ланселот с самого начала был героем куртуазным, что впервые он появляется в средневековом рыцарском романе как поборник courtoisie и что мировую славу он стяжал как главный герой «Романа о телеге» Кретьена де Труа. Именно потому, что Ланселот был известен только как куртуазный рыцарь, он почти не привлекал раннеанглийских авторов; они не находили в нем ничего такого, что могло бы подкрепить и проиллюстрировать их эпическую трактовку романа об Артуре. По-видимому, именно по этой самой причине автор [аллитерационной] «Смерти Артура» сделал Ланселота сравнительно малозначимым персонажем. Отношение Мэлори было поначалу практически таким же: его помыслы, так же как и у его английских предшественников, сосредоточились на проблемах человеческого героизма, а не на тонких материях куртуазного служения. Чтобы вернуть Ланселоту былую славу, автор превращает его в подлинно эпического героя, скорее сродни Гавейну из «Смерти Артура», нежели кретьеновскому «рыцарю телеги». Мы не знаем, сколь многими французскими материалами автор располагал, создавая «Повесть об Артуре и Луции». Несомненно одно: Мэлори – сочинитель прежде всего эпического склада, не желающий и, вероятно, даже неспособный воспроизвести романтизированный образ странствующего рыцаря и понять его очарование. Великое приключение французских книг еще не началось.