Читать «Шестеренки апокалипсиса» онлайн - страница 25

Дед, что немудрено, оказался очень голодным. Поэтому, после того как его пригласили разделить трапезу с остальными, расстрогался и принялся не переставая благодарить за угощение. Евген сидел мрачный — он был против отдавать тушёнку кому попало, ведь драгоценный запас был не бесконечен. Но его никто не поддержал: и Кристина, и Юля без раздумий встали на сторону Валеры. Последнему было безмерно стыдно за спутника, и парень радовался только, что глуховатый старик не слышал их спора.

За чаем молодёжь разговорилась. Сначала все начали рассказывать про себя. Первой была, конечно же, словоохотливая Кристина. Выяснилось, что она родом из Пензы, но приехала учиться в Москву, на модельера. Из-за какого-то «упрямого старого козла» ей грозило отчисление на четвёртом курсе. Но это уже не имело значения, она присмотрела себе работу, и собиралась съехать из общаги и снимать жильё, на пару с подругой. В остальном описание жизни девушки кишело рассказами про клубы, парней, шмотки, крутые тачки и прочее.

В какой-то момент Валера поймал себя на том, что с огромным интересом слушает эту простую бесхитростную историю. Потому что черноволосая красавица производила двойственное, очень неоднозначное впечатление. С одной стороны — все эти живописания разгульной столичной жизни, преклонение перед всем блестящим и дорогим… Консервативно воспитанный парень такого не любил и осуждал, считая, что приличная девушка должна быть домашней и скромной, а деньги — не главное в жизни. Но, с другой стороны, Кристина не была ни гламурной дурочкой, ни провинциальной простушкой. В ней ощущалась какая-то хватка, стержень, что ли… Чувствовалось, что такая нигде не пропадёт. И мелькнула даже мысль, что девушка нарочно старается казаться глупее.

После живо и в красках расписанных похождений студентки в большом городе последовал куда более незатейливый рассказ Евгена — младшего ребёнка в сильно пьющей многодетной семье. Валера загрустил, вспомнив своих родителей, и почти вся эта безусловно поучительная и грустная история пролетела мимо его ушей. Откладывались в сознании только отдельные слова и фразы — «папаша откинулся», «заснул в сугробе», «бухали с мамашей», «отобрали права», «старшого закрыли» и так далее. Причём, судя по всему, Евген совершенно не тяготился всем этим и воспринимал подобную жизнь как норму. А ещё — иногда казалось, якобы он что-то недоговаривает.

Когда новгородец замолк, все взгляды выжидающе уставились на Валеру и Юлю. Так как последняя, как всегда, старалась слиться с местностью и казаться как можно более незаметной, парень со вздохом начал сам, хотя и предпочитал лучше слушать и всегда питал неприязнь к публичным выступлениям. Его рассказ тоже был прост и в некотором смысле стандартен — мама, папа, школа, институт, подработка. Всё это уложилось в несколько кратких и сухих фраз. О чём ещё говорить — он не знал. Не про диплом же свой рассказывать, любимую музыку или про перипетии личной жизни…