Читать «Ртуть» онлайн - страница 136

Мои надзиратели станут богачами, передавая мне записки. Но я благодарен им за возможность узнавать подробности судебного процесса. Судя по тому, что сообщают мне преданные друзья, судебное разбирательство превращается в настоящий фарс. Чтобы сохранить лицо, король повелевает, чтобы мое дело вел теперь специальный трибунал и при закрытых дверях! Трое моих судей – Чрезвычайные Уполномоченные, заклятые враги торговцев. Читая их имена, я понимаю, что они постараются засудить меня – все трое состоят у меня в должниках! И, как мне передают, они уже положили свой алчный глаз на мое имущество, рассчитывая на то, что их долги мне будут аннулированы в случае признания моей вины. Я хорошо знаю этих людей. Один из них – Гильом Гуфье, другой – Антуан де Шабанн, а третий – хранитель королевской сокровищницы Отто Кастелани, занявший мое место при дворе в качестве казначея. И я уже не сомневаюсь в том, что не буду оправдан. Я снова неправильно оценил свое положение. И с чего это я вообразил, что король допустит справедливый суд надо мной и позволит мне выйти на свободу?

Вот уже двадцать два месяца я прожил в ужасных условиях в пяти разных темницах – мрачных, сырых и холодных. Должно же быть какое-то объяснение этим бесконечным переводам меня из одной темницы в другую. Может быть, враги опасаются, что меня вызволят из заточения мои друзья? А то, что они знают, где я нахожусь, подтверждают всегда небольшие послабления в условиях моего содержания, случающиеся после каждого переезда на новое место. Моей последней темницей стал донжон Лузиньянского замка близ Пуату.

В моей памяти всплывает его изображение в «Великолепном часослове» герцога Беррийского… Как странно, что я могу думать о нем сейчас.

Список моих преступлений растет. Меня обвиняют в том, что я расплачивался за приобретаемые товары французским серебром (на что у меня имелось разрешение короля) и принимал золото в оплату за продаваемые мной товары (к нашей с королем взаимной выгоде). Мне вменяют в вину принудительный набор гребцов на галеры (опять же с письменного разрешения короля), «учинение ущерба королю» в результате финансовых махинаций в Лангедоке (что не совсем верно). И обличают в том, что я вернул беглого «христианского» раба, искавшего прибежища на одном из моих кораблей (хотя тот раб вовсе не был христианином, а его укрывательство грозило испортить мои отношения с мусульманскими торговцами). Мне припоминают даже «порчу денег» – сознательную чеканку монет с недостаточным содержанием драгоценных металлов – уже позабытый грешок юности, который король соизволил простить мне еще тогда!

Мне предъявляется еще множество подобных обвинений, самым серьезным из которых является торговля с неверными и, в частности, торговля оружием. Я действительно торговал с мусульманами, но только заручившись письменными разрешениями и короля, и папы. Были у меня и все необходимые письменные разрешения на торговлю оружием.

Вместе с известием о том, что судебное разбирательство моего дела будет проходить при закрытых дверях и мне дозволено на нем присутствовать, я удостаиваюсь позволения помыться и привести себя в порядок. Правда, сбривать бороду мне не велено. Волосы у меня теперь тоже длинные, а зрение ухудшилось после столь длительного пребывания в практически темном помещении. Мне вручают список моих преступлений – для ознакомления. Не значит ли это, что мне разрешат защищать себя на суде?