Читать «Ртуть» онлайн - страница 126

Мои мысли начинают проясняться, и я сознаю, насколько я был неразумным, недооценивая зависть придворных. Я обрел слишком большое влияние? Стал неосмотрительным? Вышел за рамки дозволенного мне? Наверное, все вместе. Я всегда радовался успеху других, когда он был заслужен. Каким же глупцом я был, полагая, что и другие люди так же воспринимают чужие успехи!

Когда же придворным захотелось избавиться от меня? Когда я был назначен управляющим парижского Монетного двора? Или когда я стал королевским казначеем? А может, когда король пожаловал мне и моим родным дворянство? Неужели этих двух мелких придворных, выдвинувших против меня обвинение в убийстве, подговорили на это другие?

У меня много времени поразмышлять обо всем этом – все дни и недели, пока меня держат в темнице. Но могу ли я мыслить ясно? Сейчас меня кормят немного лучше и дают свечи и писчие принадлежности. И даже принесли мне в комнату что-то наподобие тюфяка. Я измерил свою темницу – двенадцать шагов по одной стене и семь по другой. Большое окно зарешечено и закрыто ставнями. Но какой-то воздух все-таки проникает внутрь, и ночами бывает довольно холодно. Вчера мне выдали одеяло.

Да, думаю, мои рассуждения здравы, невзирая на мои обстоятельства. Я веду записи, но не могу сказать, когда за окном день, а когда ночь. Я засыпаю, когда меня одолевает усталость. И мне слышен бой башенных часов.

Вот опять кто-то появляется на пороге моей камеры и подает мне еду вместо того, чтобы просунуть ее в стенное окошко. Я обращаюсь к этим людям, но никто из них не говорит со мной в первые недели. А потом я начинаю находить записки под чашкой с похлебкой. Там, на свободе, мои друзья ищут способы разомкнуть закрытые двери. У каждого есть своя цена. Я уверен, что они найдут человека, который согласится переговорить со мной. Я должен поберечь нервы, набраться терпения и ждать. И упражняться. Мне нужно по нескольку раз в день делать физические упражнения, иначе мои мышцы ослабеют. Я потягиваюсь, поднимаю и развожу в стороны руки, приседаю и хожу-топчусь на одном месте. С интервалом в несколько дней мне приносят новую свечу, а также чашу с теплой водой и полотенцем – чтобы я мог помыться. Сегодня мне дали новую одежду – слава богу! Не значит ли это, что в скором времени мне предстоит предстать перед судьей?

Когда моего сына назначили архиепископом Буржским, я, конечно же, испытал за него гордость и пожелал отметить такое событие в доме, достойном моей семьи и всего, что мы вместе добились. Его торжественный въезд в Бурж стал для меня и моей драгоценной Марсэ настоящим моментом триумфа. Но я не прикладывал руку к его назначению – так решила его Церковь. И пир, который я устроил в его честь, был данью его успеху! Разве я не имел на это право как отец, гордящийся своим сыном?

И что плохого было в том, что я построил богатый особняк в своем родном городе? Его архитектурный облик стал сплавом разных стилей и особенностей тех многочисленных дворцов, которые я повидал в своих путешествиях – сплавом пусть и причудливым, но гармоничным! Такого прежде не было во Франции! И какая зависть, должно быть, снедала придворных при виде его великолепия!..