Читать «Преторианец» онлайн - страница 107

Он старался не думать о ней, но никак не мог совсем про неё забыть; она постоянно отвлекала его от насущных забот, как непрекращающаяся боль в сердце. В любой момент, как только он позволял своим мыслям свободно разлетаться, они непременно возвращались к Юлии и к тревоге, что ей не окажется места в его будущем. Они не виделись уже больше года. Пока Катон был занят охотой на этого беглого гладиатора, Аякса, а потом застрял в Египте, принимая участие в кампании против нубийцев, Юлия продолжала жить в Риме, наслаждаясь обществом богатых и знатных. Она была юна и красива и, несомненно, должна была привлекать к себе внимание.

Страдания Катона ещё более усилились, когда он припомнил, как она прекрасна и как она полюбила его и подарила ему себя, и душу, и тело в те недолгие месяцы, что они вместе пробыли в Сирии, а потом на Крите. По сути дела, они теперь пробыли в разлуке дольше, чем были вместе, и хотя его чувства к ней ничуть не изменились, скорее наоборот, да ещё и подкреплялись мечтой о скором воссоединении, он не имел представления, остались ли прежними её чувства к нему. Инстинкт говорил ему, что они всё те же, но Катон не очень себе доверял. Эта вроде бы уверенность очень легко могла оказаться всего лишь желанной мечтой. Рациональной частью сознания он понимал, что её привязанность к нему более чем вероятно могла иссякнуть. Что ей теперь до воспоминаний о юном солдате, когда её окружают изысканность и роскошь высокородного общества Рима?

Катон поднёс руку к лицу и провёл пальцами по щеке, как делала она, когда они в первый раз оказались в постели. Он закрыл глаза и заставил себя припомнить все подробности того, что тогда было вокруг них, все звуки и запахи, доносившиеся из маленького садика под сирийским небом, освещённого луной. Он мысленно представил себе Юлию в этом окружении, со всеми деталями и подробностями, какие только мог припомнить, выходя далеко за пределы возможностей, какими пользуется грубая природа, рисуя и вылепливая реальный мир. Потом его пальцы наткнулись на жёсткую вздувшуюся кожу, образовавшуюся на месте шрама, и в душе вспыхнуло чувство отвращения и страха. Катон моргнул и шире открыл глаза. С минуту он глубоко дышал, стараясь успокоиться, потом взял лампу и поднялся на ноги. Поставил лампу обратно на полку и задул её.