Читать «Поворот рек истории» онлайн - страница 209

– Папа помнит всех, – подтвердила девочка.

Простучав башмаками по дощатому полу веранды, прошмыгнула в комнаты.

Я огляделся. Веранда как веранда. Помещение просторное, но плотно уставлено мебелью. Вокруг обеденного стола я насчитал дюжину полу-кресел. Тут же, во главе стола, примостился высокий стульчик для кормления младенцев. Что ж, похоже, семейство Владимира Ильича продолжало увеличиваться. Огромные окна, забранные тюлевыми занавесками, смотрели в запущенный сад. Ступени крыльца выходили на выложенную кирпичами тропинку. Путешествие по ней от калитки до двери заняло у меня не менее трех минут – сад показался мне преогромным и совершенно пустым. Кроны старых, давно не подрезавшихся яблонь возвышались над кровлей небольшого двухэтажного дома. Не особняк, не вилла, скорее, флигель, а где-то неподалеку подразумевался настоящий господский дом с портиком, высокими окнами и торжественной лестницей в вестибюле. Но я знал наверняка: это не так. Скромная дачка сия и есть настоящее летнее жилище многодетной семьи Ульяновых. Здесь, на веранде смурная прислуга-чувашка уже заканчивает сервировать стол к завтраку. Женщина не обращает на пришельца никакого внимания – здесь привыкли к гостям. Я пересчитал приборы. Прислуга накрыла на пятнадцать персон. Хлебосолен тот дом, где к завтраку в субботний день собирается столько народу! Между прочими предметами сервировки на краю стола я заметил небольшой серебряный поднос с корреспонденцией. Утренние газеты и конверты со счетами и письмами. Заголовки газет благовестят самыми оптимистическими новостями об устройстве школ, открытии новых веток железных дорог, успехах воздухоплавания. Не смея прикасаться к чужому добру, я рассматривал штемпели и марки до тех пор, пока не заметил вот этот вот самый синий конверт с двуглавым орлом и портретом Императора Александра Александровича на марке. Трепеща, я отступил к окну и даже спрятал ладони в карманах сюртука. Письмо от Государыни Императрицы! Просто так лежит на краю стола поверх самых обычных газет! Млея от благоговейного нетерпения, я стоял в углу, подобно какому-нибудь предмету меблировки, когда в задних комнатах громко всплакнул ребенок. На его плач незамедлительно отозвался женский голос. Простонародный выговор с едва заметной, проскакивающей время от времени картавинкой, так похожей на картавинку самого Ильича, и невнятным акцентом давно натурализовавшегося в России инородца.

Через минуту, предводительствуемые самим Владимиром Ильичом, Ульяновы явились все. Марию Ильиничну я узнал сразу. Она и не шибко-то изменилась: неприметная внешность, быстрая походка. Мне сразу бросилось в глаза необычайное сходство между Марией Ильиничной и ее племянницей, той самой девочкой, что первой встретила меня на пороге дома. Ее и окликали так же, Маняшею. Остальные три девочки оказались и росточком поменьше, и не столь активными. Из троих две, совсем еще малютки, походили друг на друга, как две дождиночки. У всех дам, включая и Марию Ильиничну, волосы были завиты и уложены в красивые прически. Их платья радовали глаз живостью расцветок. Только у одной из сестер – мне подумалось, что ей не более десяти лет, – наряд больше походил на мальчишечий и растрепанные волосы едва достигали плеч. Сестры и братья именовали ее Катериной. Девочка чертами напомнила мне покойную Ольгу Ильиничну и, разумеется, понравилась больше других. Марии Ильиничне и девочкам сопутствовали двое ребят – крепких подростков. У каждого на верхней губе и подбородке уже пробивался золотистый пушок. Мальчики, примерно одинакового роста и сложения, скорее всего, являлись погодками и оба чрезвычайно походили на свою мать. Оба мальчика, как и их отец, хоть и одетые по-домашнему, но все же выглядели щегольски. Последней на веранду ступила хозяйка дома. Адель Леонидовна несла на руках годового младенца – ангельского вида существо, скорее женского пола, чем мужского.