Читать «Полужизни» онлайн - страница 237

Ты уже знал: ради того, чтобы тебя уничтожить, Марта-Мэри способна на все. Вдруг она уже обратилась в полицию?

Вскоре ты понял главный недостаток такого варианта: он был слишком прост. В полицию Мэри не обращалась, ведь спиллингская полиция не проявляла к тебе ни малейшего интереса. Я тоже не обращалась, вернее, обратилась, но не сразу. И я тебя любила – это ты чувствовал всей душой. Ты надеялся, что я не притворяюсь и не лгу. Просьба отправиться к Мэри и принести картину была проверкой? Если я не плету против тебя козни, то вернусь с пустыми руками – так ты рассуждал? Но я вернулась с “Аббертоном”. И что ты подумал? Что это подозрительное совпадение: художница, не пожелавшая продать свою картину, вдруг просто дарит ее? Но даже тогда ты не верил, что я на стороне Мэри, – ты полюбил меня.

Ты собирался отомстить? Сделать с “Аббертоном” то же, что Мэри с твоими работами? Или только взглянуть на него? Ты ведь не знал, что Мэри – художница, пока я не сказала. Ты хотел увидеть ее работы и оценить, хороши они или нет? Ты мечтал убить Мэри, услышав, что она назвала свою картину “Аббертон”? Она ведь издевалась над тобой! Ты знал характер Мэри, то есть Марты, и не сомневался: она доведет серию до конца, за “Аббертоном” последуют “Бландфорд”, “Гондри” и остальные – вымышленные, никогда не покупавшие твои картины люди, названные в честь колледжей ее школы.

В понедельник, после ухода Уотерхауса и Чарли Зэйлер, ты говорил о способности видеть будущее, о том, что если до сих пор не убил Мэри, то в один прекрасный день убьешь. Эта угроза предназначалась Мэри? Ты хотел, чтобы я передала Мэри: ты назвал ее сучкой, ей лучше убраться из Спиллинга туда, где ты не сможешь ее найти? Нет, все сложнее. Незадолго до того Уотерхаус рассказал, как погибла настоящая Мэри Трелиз. Ты скрывал от меня страшные подробности своего преступления. Наверное, тогда ты решил: если мы останемся вместе, если я не сбегу, то со временем узнаю правду. Ты пытался защитить меня, понимал: стоит заговорить об умении видеть будущее – и я испугаюсь, потому и отстранялся, чтобы не запятнать своими прошлыми деяниями.

Но если ты хотел напугать Мэри, то этого не требовалось. Она панически тебя боится, настолько, что регулярно вызывает в Гарстед-коттедж полицию и заставляет проверять, не затаился ли ты там, готовый отомстить и покарать. Джемма Краудер ее ничуть не волнует: для Мэри это возмездие. Глумление над твоими картинами – вот что терзает ее больше всего. Она их названия спокойно слышать не может, поэтому так отреагировала, когда в галерее Сола я спросила, кто такой Аббертон.

На выставке в Александра-палас ты заставил меня описать картину, которую я видела на стенде “Тик-так”, – контур человеческой фигуры, непонятно, мужской или женской, заполненный клочьями цветной марли. “Марлей” были останки твоих полотен. Ты требовал “Аббертон” в доказательство того, что я не вру и действительно видела картину, или ради тех клочьев? Наверное, по обеим причинам».