Читать «Полиция» онлайн - страница 298

Священник завершил свою речь, и девушка, подружка Олега, запела с балкона песню Боба Дилана «Boots of Spanish Leather». Так захотел Харри, а Ракель одобрила. В речи священника много говорилось о значении сотрудничества в браке и мало — о лике Божьем. Харри вспомнил, как они освобождали тело Арнольда от мусорных мешков, как укладывали его в позу, казавшуюся логичной для человека, пришедшего в лес, чтобы всадить пулю себе в висок. Харри знал, что он никогда не будет спрашивать Ракель о том, почему она, перед тем как спустить курок, приставила пистолет так близко к виску Арнольда Фолкестада, а не поступила так, как поступили бы девять человек из десяти, — не выстрелила ему в затылок или в спину.

Конечно, она могла бояться, что пуля пройдет сквозь него навылет и попадет в присевшего Харри.

А еще могло быть и так, что ее быстрый, почти пугающе практичный ум успел подумать о том, что должно произойти после этого, что для спасения всех их необходимо замаскировать случившееся. Переписать правду. Самоубийство. Женщина, стоящая рядом с Харри, вполне вероятно, успела подумать, что самоубийцы не стреляют себе в затылок с расстояния полуметра, а при условии, что человек — правша, как Арнольд Фолкестад, стреляют себе в правый висок.

Вот такая женщина. Все, что он знал о ней. Все, чего он не знал о ней. Потому что один вопрос ему пришлось задать себе после того, как он увидел ее в действии, после месяцев, проведенных в обществе Арнольда Фолкестада, и после сорока с лишним лет, проведенных с собой: насколько хорошо можно узнать человека?

Песня закончилась, и священник начал читать свадебные обещания: «Обязуешься ли ты любить и уважать ее…» — но они с Ракелью, нарушив сценарий, так и стояли лицом друг к другу, и Харри знал, что никогда ее не отпустит, независимо от того, сколько ему сейчас придется соврать, независимо от того, что невозможно пообещать любить другого человека до смерти. Он надеялся, что священник скоро заткнется и он сможет произнести «да», радостно бившееся в его груди.

Столе Эуне достал из нагрудного кармана носовой платок и протянул его жене.

Харри только что произнес «да», и отзвук его голоса еще звучал в стенах церкви.

— Что? — прошептала Ингрид.

— Ты плачешь, дорогая, — прошептал он.

— Нет, это ты плачешь.

— Правда?

Столе Эуне прислушался к себе. Черт, он действительно плакал. Немного, но достаточно, чтобы на его платке остались влажные следы. Он плакал не нормальными слезами, как обычно говорила Аврора. Он плакал жидкой невидимой водой, которая без всякого предупреждения могла начать течь по обеим сторонам его носа, хотя никто из окружающих не считал ситуацию, фильм или разговор особенно трогательными. Казалось, что упаковка внутри внезапно дала течь и из нее полилась вода. Ему бы хотелось, чтобы Аврора была здесь, но она участвовала в двухдневном турнире в Наддерюдхаллене и только что прислала ему сообщение, что они выиграли первый матч.