Читать «Поединок со Змеем» онлайн - страница 159

Между тем Бог Грозы склонился к неподвижной жене и поцеловал ее, то ли здороваясь, то ли прощаясь навек. И новое диво! С громовым треском распалась, рассыпалась ледяная гробница. Какие угодно удары могла она выдержать, какие угодно заклятия. Но от любви ее не сумели заколдовать ни Морана, ни Чернобог. Потому что они сами никогда не знали любви.

Дрогнули ресницы Богини Весны, вздохнула нежная грудь, тихо шелохнулись уста:

— Где мой сын?.. Где мой маленький сын?..

Перун поднял ее на руки.

— Мы оба здесь, любимая, желанная моя Лелюшка! Только сынок уж вырос давно…

Бог Солнца тем часом раскрыл синие очи, узрел вместо Мораны и Змея плачущую Киевну и ее брата, и сведенное гневом чело немедля разгладилось:

— Кто ты, девица? Кто обидел тебя? А ты, добрый молодец, откуда здесь появился?

— Первый раз вижу, чтобы Солнце чего-то не знало, — усмехнулся Перун.

— Да уж не влюбился ли ты, брат?

Сказывают, Зоря и Даждьбог одновременно покраснели.

Кузнец Кий выправил на щите заклепки, расшатанные прокудливым Змеем, и отдал Сварожичу сияющую золотую святыню:

— Володей, господине… Поди в Небо, Даждьбоже, освети и согрей! Стосковалась Земля, все живые твари заждались…

Белоснежные скакуны высекали искры копытами, грызли удила, просились в полет.

Вот так снова взошло над Матерью Землей прекрасное Солнце, поплыло в счастливом, заплаканном от радости Небе, зажгло в еще грохочущих тучах сразу три семицветные дуги, три ликующие радуги. Вновь увидели его старцы, помнившие прежние времена; увидели даже те, кто давным-давно утверждал, что ослеп. Увидели молодые, родившиеся во мраке. И кое-кто — Волосово колено — недовольно сощурился, начал прикрывать руками глаза. А следом за Солнцем, непобедимая и босоногая, ступала Леля-Весна. Превращала последние залежи снега в лепечущие ручейки, освобождала лесные озера и могучие широкие реки, окутывала зеленым туманом проснувшиеся леса. Всплывали из омутов Водяные с Русалками, выбегали на поляны шальные от радости Лешие с женами-лисунками и малыми лешачатами. Отколь ни возьмись, налетели крылатые девы, подруженьки-Вилы, помчались в синем просторе, благословляя поля. Видели Люди, как повеселевший Ярила торжественно вынес сверкающие ключи и отомкнул небесную высь, отпуская из ирия гусей, жаворонков,

лебедей — всех и не перечтешь. Звонче серебряных труб раздавались над миром их клики, прославляя вовеки бессмертную, неистребимую Жизнь.

Говорят, Киевичи столь полюбились Даждьбогу, что он уговорил их остаться и вместе странствовать в небесах, распрягать-запрягать, как сулились, белых коней. Зоря, чьи слезы подняли его из могилы, стала ему любимой подругой, верной женой. Это ее алая свадебная фата, ее ласковая улыбка так красит небосклон поутру, когда Солнце отправляется в путь. А вечером, на берегу западного Океана, их ждет в гости братец Светозор — румяный закат. И, должно быть, не врут, будто летом, в пору коротких ночей, брат с сестрою не разлучаются вовсе, или разлучаются ненадолго.

Говорят также, все втроем они растопили снега Кромешного Мира, и души не самых лучших Людей, не удостоенные ирия, избавились от мучителя-мороза. В память об этом живые что ни год жгут огромные костры из соломы, обогревая умерших, а те посещают внуков и правнуков, рассказывая судьбу. Впрочем, немного мороза в Исподней Стране все же осталось — у запертых Железных Гор, и там мерзнут злодеи.