Читать «Под стягом Габсбургской империи» онлайн - страница 74
Джон Биггинс
— Покорнейше докладываю, герр командир, что полеты как раз для меня. Просто мне изменила удача.
Он хмыкнул.
— Ну, со времени вашего отъезда я часто обдумывал то, что сказал во время нашей первой встречи. И понимаю, каким старым дураком я был. У меня по-прежнему есть сомнения относительно военно-морского применения самолета. Но, господи, я восхищаюсь силой вашего духа за попытку научиться им управлять. В конце концов, далеко бы мы ушли, спрашиваю я себя, если б никто и никогда не пробовал ничего нового? Все еще бултыхались бы в плоскодонках. И потом, я думаю о собственной легкомысленности в вашем возрасте. Нет, Прохазка, мне жаль, что это закончилось для вас плохо, и я действительно рад, что вы к нам вернулись. Проблема в том, что «Альбрехт» сейчас полностью укомплектован офицерами. Мы не можем вам особо ничего предложить кроме общих обязанностей.
Как оказалось, эти общие обязанности были обычной унылой мешаниной из работ, обычно возлагаемых на сверхштатных лейтенантов на борту линкоров: довольствие, отпуска, рассмотрение жалоб, организация уроков немецкого для кандидатов в старшины, помощь судовому хирургу с проекционным аппаратом на лекции по венерическим заболеваниям.
Я быстро смирился с тем, что болтался где-то между адом и раем корабельной жизни. Однако судьба решила, что еще до окончания недели меня изгонят в чистилище. Это произошло однажды утром в начале марта, сразу после восьми склянок, когда в кают-компании выдавали почту.
— Вот это для вас, Прохазка, похоже на официальное.
Это был темно-желтый конверт из Военного министерства. Пока я вскрывал его, среди собравшихся офицеров повисла тишина, тишина, которая окружает человека, роющегося в кадке с отрубями, где прячут рождественские подарки на ярмарке.
В конце концов я вытащил приз.
Дальше лист загибался. Я открыл его и уставился в ужасе.
Весомая должность – первый помощник капитана. Не шелохнувшись, я стоял молча, будто проглотил аршин, обескураженный и лишенный дара речи. Дунайская флотилия. Адольф фон Полтл. Ужас, полный кошмар.
— В чем дело, старина Прохазка, плохие новости?
Кто-то подобрал письмо, выпавшее из моих онемевших пальцев. Собравшиеся офицеры хором застонали:
— О боже, нет!... Полтл... «Тиса» ... бедолага!
Потом стенание превратилось в устойчивое, ритмичное скандирование. Полагаю, это один из самых основных человеческих инстинктов - по-видимому, бессердечный, но на самом деле довольно понятный. Когда соплеменник поражен молнией или сожран львом, выжившие должны обратить всё в шутку, поздравив себя с тем, что, по крайней мере, на сей раз это их не коснулось. Вскоре через всю кают-компанию выстроилась процессия. Склонив плечи и надев поверх голов кители, офицеры исполняли роль римских плакальщиц, стонущих хором, пока Кажала-Пиотровский наигрывал на фортепьяно в кают-компании “Похоронный марш” Шопена.
