Читать «Под стягом Габсбургской империи» онлайн - страница 111

Карджежев, как я видел, едва сдерживался, чтобы не рассказать им о нашей миссии, и вскоре его язык всё равно развязался после глотка сливовицы из бутылки, которую один из крестьян держал в заднем кармане. Старик сделал глоток, вытер пышные белые усы тыльной стороной ладони и посмотрел на студента мерцающими чёрными глазами на морщинистом лице цвета красного дерева.

— Так вы, молодой господин, как я понимаю, направляетесь в Лозницу?

— Да, в Лозницу, отец, но... — глухо добавил он, — наш путь там не заканчивается, отнюдь не заканчивается, скажу я вам.

— Так вы поедете на поезде до Зворника?

— Нет, не до Зворника, наша цель ведет нас намного дальше Зворника, но пешком.

На лицах пожилых крестьян появилось выражение какой-то детской хитрости.

— Ага, — сказал один из них, — значит ли это, что вы участвуете эээ... в торговле... через реку, так сказать? Говорят, многие, кто едет на этом поезде, развозят табак и сливовицу по всей Боснии и не беспокоят таможенников.

Карджежев понимающе улыбнулся, и пару секунд таинственно смотрел вверх — на багажную полку, где лежал дешевый фибровый чемоданчик с двумя пистолетами Браунинга, шестьюдесятью патронами и четырьмя гранатами.

— Да, отец, можете называть это контрабандой. Но табак, который мы везём, очень забористый — уж поверьте, настолько, что австрийцам, безусловно, поплохеет, когда они его испробуют.

Старые крестьяне переглянулись и кивнули, заметно впечатлённые. Тем временем я вздрогнул и отчаянно пытался дать ему сигнал заткнуться. Эти люди вполне могли оказаться доносчиками, тем более что в поезде ехали таможенники, а в коридоре полно путешественников. Но Карджежев играл на благодарную аудиторию. Он делал то, что умел, глаза его сияли в патриотическом экстазе. Он наклонился к ним; голос его понизился до резкого шёпота.

— На самом деле... — он огляделся, — на самом деле, я еду нанести такой удар за сербов, что об этом будут говорить многие поколения, и вы, отцы, сочтёте за честь рассказывать в своей деревне, что со мной встречались.

Глаза двух крестьян расширились от удивления и сливовицы. Наконец один из них заговорил.

— Но как вы вернётесь в Сербию, когда... закончите дело, о котором говорите? Австрийцы затравят вас, как собаку.

Карджежев вздохнул и опустил глаза с видом благородного смирения.

— Увы, старик, солнце не будет светить надо мной после этого дня. Если австрийцы меня поймают, я погибну на виселице. Но они не получат этого удовольствия. Вот... — он порылся в кармане. — Что это, по-вашему?

Это была маленькая склянка. Старики уставились на неё с вытаращенными глазами. Карджежев немного открутил колпачок, и купе наполнил едкий запах горького миндаля, на некоторое время перебив даже запах табака, поросёнка и сливовицы.

— Видите это, отцы? Это синильная кислота — цианид. Проглочу ее, и умру в считанные секунды. Нет, угнетатели моего народа не возьмут меня живьём.

Я в отчаянии извивался, оглядываясь вокруг. Кондуктор был в паре купе дальше по коридору. Я попробовал измерить скорость поезда на глаз, чтобы выпрыгнуть из него, если что. Наконец, один из крестьян преодолел свое удивление и спросил: