Читать «Под стягом Габсбургской империи» онлайн - страница 11

Одна переборка была полностью выполнена из красного дерева - на вид достаточно прочная, но в действительности съёмная перегородка, которую можно снять во время подготовки корабля к бою и выбросить за борт, чтобы уменьшить риск пожара. Кажала-Пиотровский, будучи очень высокого роста, ходил слегка сутулясь, чтобы не биться головой о невысокий стальной потолок, по которому вились трубы, вентиляция и кабели.

Через единственный иллюминатор, прикрытый от ночной влаги, днём проникал свет и в некоторой степени воздух – хотя летом на Адриатике всегда стоит такая жара, что в каютах на солнечной стороне корабля к полудню уже можно хоть хлеб выпекать.

Вентиляционная шахта системы охлаждения артиллерийского погреба занимала угол каюты и сужала и без того недостаточное пространство для шкафа, который предназначался для хранения значительных запасов одежды: церемониального, парадного и повседневного мундиров, походной формы, рабочих комбинезонов и одежды для тропиков.

Помимо этого, наши удобства состояли из двух выдвижных ящиков под нижней койкой, складного стола и умывальника с дурной привычкой складываться прямо во время использования, пары рундуков, стула с жёсткой спинкой и подержанного плетёного кресла, которое мы купили вскладчину.

Учитывая все обстоятельства, это была довольно унылая конура. Мы оба сделали с ней всё что могли, повесив несколько страниц из венского журнала «Пшутт» и тому подобных. Но домашнего уюта в ней по-прежнему было не больше, чем в третьесортной общественной уборной.

А ещё было шумно: денно и нощно в каюте со всех сторон слышались мириады звуков этой огромной гулкой стальной громадины, корабля водоизмещением десять тысяч тонн, под завязку забитого машинным оборудованием, вооружением и припасами. И вдобавок семьсот человек экипажа, изо всех сил пытающегося разместиться на оставшемся месте. Даже во время отдыха в порту, как в этот вечер, корабль никогда не умолкал.

Вода бурлила в трубах, лопасти вентилятора гудели, вспомогательные двигатели пульсировали, чтобы напитать электрогенераторы, а голоса и шаги отдавались эхом в отдалённых проходах и на стальных трапах в огромном лабиринте над и под нами.

Массивные якорные цепи тихо поскрипывали в клюзах, когда корабль мягко покачивался около буя. Еще прежде чем я уснул, невидимый жестянщик приступил к своей ночной работе: человек, который, казалось, присутствует на борту всех линейных кораблей, но которого никто никогда не встречал. Тот, кто проводит ночные часы, перетаскивая ящик, полный старых такелажных оков, цепей и тому подобного в каюту прямо над твоей головой, а затем начинает их перебирать, кидая в кучи прямо на голую стальную палубу.

Вы, возможно, из вышеизложенного уже поняли, что элегантный пессимизм линиеншиффслейтенанта Кажала-Пиотровского, хотя и раздражающий, упал в благодатную почву. Ибо истина в том, что за последние несколько месяцев моя юношеская влюбленность в жизнь моряка впервые споткнулась. Вплоть до осени 1911 года я наслаждался удивительно многообещающей карьерой младшего морского офицера в небольшом, но теперь быстро растущем флоте Австро-Венгерской монархии.